Взрыв Яхромского шоссейного моста

9259

Мост Дмитровского шоссе через канал Москва-Волга в районе города Яхромы (а в просторечии Яхромского моста) конструктивно не представлял из себя ничего необычного. Конструкция его была стандартна и совпадала ещё с двумя мостами: Рогачёвским мостом в Дмитрове и мостом Дмитровского шоссе через Клязьминское водохранилище в районе посёлка Хлебниково.
Однако история его взрыва в конце ноября 1941 года весьма запутана.

Фото конца 1930-х годов. На заднем плане видны башни управления шлюза №3 со знаменитыми каравеллами.
Фото конца 1930-х годов. На заднем плане видны башни управления шлюза №3 со знаменитыми каравеллами.

Сделав попытку разобраться в ситуации, вынужден признать, что ясности больше не стало. Хотя и образовалась новая версия взрыва Яхромского шоссейного моста, весьма шаткая.
Сначала изложу те материалы, которые удалось собрать, а выводы делайте сами. И не забудьте, что некоторые фотографии военного времени публикуются впервые.

Фото конца 1930-х годов. Шлюз №3. На дальнем плане - Яхромский шоссейный мост.
Фото конца 1930-х годов. Шлюз №3. На дальнем плане — Яхромский шоссейный мост.
22 апреля 1937 года. Посещение Сталина со свитой шлюза №3. На дальнем плане Яхромский шоссейный мост.
22 апреля 1937 года. Посещение Сталина со свитой шлюза №3. На дальнем плане Яхромский шоссейный мост.

В 2008 году дмитровский краевед Василий Степанович Карасёв издал книгу, которая так и называется «Яхромский мост».

Это очень подробное исследование боевых действий в Дмитровском районе Подмосковья, проходивших в конце 1941 года. Вот обширный фрагмент, касающийся боевых действий непосредственно около Яхромского моста:

Обратимся теперь к судьбе Яхромского моста. Вот как пишет о подготовке решающей атаки на Перемилово генерал И. П. Галицкий: «Приехав в штаб ОИГ, находившийся на пристани Дмитрова, я приказал полковнику Леошене немедленно отдать боевое распоряжение начальнику отряда заграждения Мельникову подготовить две команды подрывников (по 15 человек каждая) с необходимым количеством тола и принадлежностей для взрыва Яхромского моста. Вторая команда выделялась в качестве дублёра. Сапёрам сосредоточиться к 5 часам утра 29 ноября у кирпичного завода, что восточнее Перемилово» [Галицкий И. П. Дорогу открывали саперы. — М.: Воениздат, 1983. С. 41].
После этого необходимо было дождаться результатов атаки.

1979 год. Вид от Яхромского моста на восток, на Перемиловские высоты. Фото К.Соколова (www.pastvu.com).
1979 год. Вид от Яхромского моста на восток, на Перемиловские высоты. Фото К.Соколова (www.pastvu.com).

«За ходом боя я наблюдал с НП командира 3-го стрелкового батальона, который располагался на высоте у кирпичного завода. Отсюда хорошо просматривалась местность: канал и вся Яхрома были видны как на ладони. В городе горели фабрика и еще какие- то дома. Вскоре ко мне подошел начальник инженерных войск 1-й ударной армии полковник М. М. Позин. Его только что назначили на эту должность. Он доложил, что прибыл с одной подрывной командой. У кирпичного завода были сосредоточены еще две наши команды, которые я передал в распоряжение Позина.
Через несколько минут мост через канал был захвачен. Позин немедленно двинул туда одну команду для его подрыва, а вторую (в качестве резерва) расположил за высокой насыпью шоссе, примерно в полукилометре от моста.
Первую команду подрывников возглавил старшина П. Мосин. Каждый сапер нёс за плечами вещевой мешок, до отказа набитый взрывчатым веществом. Сапёры горели желанием отлично выполнить поставленную им боевую задачу. Укрываясь от огня противника в складках местности и за насыпью, идущей к мосту, они решительно двинулись вперёд. Открытый 500-метровый участок преодолели ползком, по-пластунски, затем короткими перебежками достигли моста и скрылись за высоким бетонным устоем. Мы с полковником Позиным внимательно наблюдали за ними. Через четверть часа послышался первый взрыв. Но мост еще стоял. Вскоре последовал второй взрыв, затем третий, а мост по-прежнему оставался целым. Мы не на шутку заволновались, не понимая, в чем дело. Прочность моста, как выяснилось несколько позже, объяснялась просто: отдельные его узлы взрывались огневым способом последовательно. Наконец раздался четвертый взрыв, и мост рухнул в канал, а противоположный конец его высоко поднялся вверх. Фашисты открыли бешеный огонь, однако сапёры, прикрываясь высокой насыпью, благополучно отошли в ближайшее укрытие, за изгиб шоссе. Задача была выполнена. Да еще как! Днём, на глазах у врага, под сильным огнём подрывники взорвали мост!» [Галицкий И. П. Дорогу открывали саперы. — М.: Воениздат, 1983. С. 41]
Все было прекрасно видно (с Перемиловских высот мост виден как на ладони), однако еще в одной книге, посвящённой действиям сапёров, мы читаем: «…но не было ясно, удалось ли его взорвать, так как сапёры, которые должны были разрушить мост, не вернулись. Возникла необходимость выяснить обстановку. В разведку пошла группа из трёх человек во главе с лейтенантом госбезопасности Михаилом Бреусовым, одним из авторитетных командиров 2-го полка… Выяснили, что сапёры ценою жизни выполнили свой долг» [Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. М.: Мысль, 1991. С. 70.].

1979 год. Вид с Яхромского моста на юг, на шлюз №3. Фото К.Соколова (www.pastvu.com).
1979 год. Вид с Яхромского моста на юг, на шлюз №3. Фото К.Соколова (www.pastvu.com).

Непонятно, как совместить эти два свидетельства. Кроме того, в немецкой сводке от 30.11 сообщается: «Противник второй раз взорвал мост через канал под г. Яхрома» [Битва под Москвой. Хроника, факты, люди: В 2 кн. М.: Олма-Пресс, 2001. Кн. 1. С. 824]
В книге Шапошникова этот эпизод описан совсем коротко.
«Нашими частями были предприняты попытки взорвать Яхромский мост и не допустить отхода противника на западный берег, но эти попытки успеха не имели.
Только после того, как противник был отброшен в Яхрому, мост был взорван. Но через два дня войска 1-й ударной армии, перейдя в наступление 1 декабря, затратили значительное время и средства на форсирование канала»
 [Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. — М.: Воениздат, 1974. С. 86]
Генерал И.П. Галицкий, как мы видели выше, ничего не сообщает о попытках уничтожить мост до отхода противника. Возможно, они и предпринимались непосредственно командованием 1-й УдА.
В труде Генерального штаба явно сквозит недовольство фактом взрыва моста не перед наступающим (или отступающим) противником, а за его спиной, но это были сетования задним числом. В тот момент не хотели рисковать и в Ставке, о чём говорит судьба других мостов через канал в этом районе.
«Рано утром 29 ноября мы вместе с Л. А. Мазановым выехали в Дмитров к мосту через канал. Нужно было решить, как лучше укрепить оборону. Здесь снова встретились с В. И. Кузнецовым. Его тоже беспокоила оборона города. Тут же находился генерал-майор инженерных войск И. П. Галицкий.

Иван Павлович Галицкий
Иван Павлович Галицкий

Галицкий сказал, что он послан сюда Ставкой и на него возложена задача в случае отхода наших частей подорвать мост через канал. По-видимому, в Ставке были сильно обеспокоены, когда противник с ходу ворвался в Яхрому и форсировал канал. Галицкий настоятельно советовал отвести войска за канал, а мост сразу же подорвать.
— С вами нельзя согласиться, — сказал начальник штаба. — Нам самим скоро придётся переходить в контрнаступление. И что тогда? Заново строить мост под огнём противника? Вы инженер и понимаете, что значит наводить мост под огнём врага.
Кузнецов не соглашался и не протестовал, видимо, решил подумать… Он понимал, что дмитровский плацдарм вместе с мостом через канал ему придётся вскоре принимать от 30-й армии, так как плацдарм войдет в полосу 1-й ударной армии (откуда она и начнет своё наступление).
Но есть и другое немаловажное соображение. Нужно тратить силы, чтобы удерживать плацдарм до начала наступления. А если противник подтянет подкрепление, внезапным ударом захватит мост и ворвётся в Дмитров? Тогда уж совсем скандал — он может нарушить план контрнаступления 1-й ударной армии. Вероятно, у Василия Ивановича была сокровенная мысль: без излишних потерь выждать за каналом (что, по-своему, правильно) и навести мосты перед началом наступления.
Желая придать Кузнецову больше уверенности, я предложил ему оставить на плацдарме до момента перехода в контрнаступление подразделения нашей 30-й армии с условием возврата в ходе наступления.
Приходилось идти на такой компромисс. Нам было очень выгодно сохранить два плацдарма с мостами через канал: один у Дмитрова, который мы передаём 1-й ударной, другой севернее, ближе к Иваньковской переправе, в полосе 30-й армии. Да и зачем отдавать без боя противнику плацдарм и уничтожать мост? В какой-то мере это подорвёт у своих войск веру в оборону. К тому же противник, узнав, что мы без боя оставляем плацдарм, может собрать силы и полностью очистить западный берег канала. Тогда попробуй через 5-6 дней навести переправы для наступления и форсировать канал!
В конечном итоге я не согласился на подрыв моста…
На дмитровском плацдарме было оставлено 2 батальона 107-й мотострелковой дивизии с артиллерийским усилением и взводом танков КВ из 8-й танковой бригады. Танки вкопали около моста как доты, выделив им по 7 боекомплектов. Бойцы получили приказ не пропустить на мост ни одной вражеской боевой машины» 
[Лелюшенко Д. Д. Москва—Сталинград—Берлин—Прага. Записки командарма. 4-е изд., испр. М.: Наука, 1987]
То, что разговор такого содержания имел место, подтверждает генерал И. П. Галицкий. Правда, относит он его к вечеру 28 ноября, а взрыв моста намечался на 23 часа того же дня. Он же сообщает о выделении двух танков для обеспечения работ по взрыву, который и был произведен 29 ноября. Поэтому в этот день, согласно сводке Генштаба, 58-я тд, 21-я и 8-я тбр, 107-я мсд находились уже на восточном берегу канала [Битва под Москвой. Хроника, факты, люди: В 2 кн. М.: Олма-Пресс, 2001. Кн. 1. С. 815.
Количество танков, участвующих в охране моста, уменьшилось до одного из 8-й тбр, которым командовал Н. А. Бех, оставивший воспоминания об этом эпизоде. Его танк находился в ремонте, и после того, как полученные в боях повреждения были исправлены, машина отправилась догонять остальные части бригады по указанному заранее маршруту, но покинуть Дмитров она не успела.
«При проезде через г. Дмитров, откуда отходила наша часть, нас встретил на газике генерал Лелюшенко. Справившись, чей это танк и куда он следует, он приказал ехать за ним. Переехав через мост, Лелюшенко объяснил, что фашистские войска наступают со стороны г. Рогачёва, и поставил задачу охранять мост и неподалеку от него ещё и переправу, пока не пройдут все наши войска, временно отступавшие. При этом добавил, что кухню он к нам пришлёт. Это было рано утром, а поздней ночью, когда наши части в основном переправились в г. Дмитров, к нам подъехала кухня и мы получили горячую вкусную пищу. На другой день к вечеру к нам прибыл связной и передал, чтобы мы ехали к командующему армией» [http://palace.uu.ru/veteran_2005/iframev2.htm]
Данный эпизод, конечно, характеризует с положительной стороны командующего армией, который не забыл о существовании оторванного от своей части экипажа и озаботился не только его питанием, но и судьбой после выполнения задания, вовремя отдав распоряжения по поводу дальнейших действий. Но, с другой стороны, все это наглядно показывает обстановку тех дней, когда вместо руководства дивизиями (или, на худой конец, полками и бригадами) начальник такого уровня распоряжался каждой единицей бронетехники в индивидуальном порядке, буквально отлавливая танки на улицах города.
Вернёмся на дмитровский мост. Д. Д. Лелюшенко называет другую дату его взрыва (при этом взрыв он непосредственно не наблюдал). «Поздно вечером 30 ноября, будучи на КП, мы услышали сильный взрыв со стороны Дмитрова. Это саперы 1-й ударной взорвали в городе мост через канал. Галицкий добился-таки своего…» [Лелюшенко Д. Д. Москва—Сталинград—Берлин—Прага. Записки командарма. 4-е изд., испр. М.: Наука, 1987]
Вполне возможно, что это был взрыв у Яхромы, упомянутый в германской сводке.
Однако в районе Яхромы на канале имеется еще один мост — железнодорожный. Он не был взорван, как об этом пишет В. И. Кузнецов [на самом деле это слова Г. Б. Удинцева, см. оригинал статьи http://rusk.ru/st.php?idar=800930 — прим. iKuv]: «Захваченный немцами 29 ноября 1941 года железнодорожный мост был разрушен лётчиками дальнебомбардировочной авиации П. П. Глазковым (командир экипажа) и С. П. Чугуевым (штурман) в тот же день по категорическому приказу Сталина…» Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайта http://www.rusk.ru)]

Штурман Семён Порфирьевич Чугуев и командир экипажа Павел Петрович Глазков, 1944 г.
Штурман Семён Порфирьевич Чугуев и командир экипажа Павел Петрович Глазков, 1944 г.

Это цитата из статьи ветерана 3-го гвардейского краснознамённого Смоленско-Берлинского полка АДД Г. Б. Удинцева «Вылет на Яхромский мост».
Собственно вылетов было два.
«29 ноября 1941 года погода стояла нелётная. Полк, расположенный на полевом аэродроме Огарёво близ Сасово, что в Рязанской области, о вылетах и не помышлял. Но тут из Ставки пришёл приказ: найти добровольцев, готовых даже в таких условиях разбомбить Яхромский мост, чтобы остановить немецкие танки. Построили личный состав. Командир, подполковник Бицкий, вызвал добровольцев. Весь полк шагнул вперёд. Бицкий отобрал несколько наиболее опытных экипажей — в их числе экипаж Глазкова-Чугуева» [Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайтa http://rusk.ru/st.php?idar=800930)]
Вот как описывает первый вылет штурман С.П. Чугуев.
«Выходим на точку разворота на цель (город Дмитров). Город горит. Над ним образовался кроваво-красный шатёр, отсветы пламени видны сквозь облачность. Взяли курс на цель (ж/д мост через канал Москва—Волга). Идем со снижением. Высота 150 м, земля не просматривается. Дальше по курсу Москва с аэростатами заграждения и мощной ПВО. Возвращаемся на Дмитров, который хорошо распознается по багрово-красному пятну. Пытаемся пробить облака в районе Дмитрова, но это нам никак не удается. Идем на запасную цель — артиллерийские позиции немцев западнее Москвы. После бомбометания по запасной цели возвращаемся на свой аэродром. На душе тяжело от сознания, что основную задачу не выполнили» [Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайта http://rusk.ru/st.php?idar=800930)]
Не смогли найти мост и другие самолёты группы. «Но Ставка повторила приказ: уничтожить Яхромский мост любой ценой — вплоть до тарана. Погибнуть самим, но лишить немцев танковой переправы!» [Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайта http://rusk.ru/st.php?idar=800930)]
Продолжим рассказ штурмана. После заправки и снаряжения самолёты взлетают снова.
«Снег прекратился, видимость улучшается. Вот впереди показалось багрово-красное зарево. По расчетам, это город Дмитров. Подходим ближе. Да, это Дмитров. Обходим город. Беру курс вдоль канала и железной дороги на Яхрому. Высота 100 м. Мелькают верхушки деревьев. В глазах рябит. От напряжения идут слёзы. Несколько минут полёта этим курсом. Ура!!! Мы все видим мост. Мост слева. Замечаю, что с востока к нему идет белая полоска — это ложе реки, впадающей в канал. Решаем заход на мост производить вдоль этой реки, так как в условиях плохой видимости она облегчает нам выход на цель» [Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайта http://rusk.ru/st.php?idar=800930)]
Далее следуют подробное описание прокладки курса на первом заходе.
«Река слегка извивается, и мы не успеваем доворотами самолета удержать ее слева по борту. Впереди вижу высокую насыпь, моста нет. Во время пролета железной дороги видим мост слева метров в 100—150. Заход неудачный.
Повторяем всё сначала. Результат тот же, только цель оказалась справа. В конце концов после нескольких заходов выход на цель «пристреляли», но я не успеваю прицелиться по дальности. Очень поздно вижу мост, поэтому опаздываю с прицеливанием.
Так повторяются десять холостых заходов.
Между заходами стараемся себя подбодрить. После десятого командир предупреждает меня о том, что горючего остается мало. Я ему говорю, что если на одиннадцатом заходе промажем, то давай таранить мост кораблём. Командир говорит: «Да, мост оставлять целым нельзя!» Все согласны. На одиннадцатом заходе с помощью экипажа я все же увидел мост раньше. Быстро приближается цель. В глазах рябит от мелькающих темных пятен, которые отчетливо видны на снежном покрове. Прицеливание по боковой наводке и дальности закончено. Нажатие боевой кнопки. «Бомбы пошли!» — кричу командиру. Командир дает полный газ и идет резко с набором высоты. Надо скорее уйти вверх, чтобы не подорваться на собственных бомбах. Мы в облаках. Взрыв бомб. Облака становятся красными. Самолёт сильно бросило вверх. Докладываю командиру, что необходимо заход повторить для сброса оставшихся бомб (на земле было решено бомбометание производить серийно-залповое с двух заходов). Снижаемся, выходим под облака» 
[Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайта http://rusk.ru/st.php?idar=800930)]
Был сделан еще один заход с успешным бомбометанием и контрольный облёт моста, во время которого экипаж убедился, что цель поражена. Затем на остатках горючего самолёт успешно вернулся на аэродром.
То, что экипажу удалось поразить эту цель, является, несомненно, большим достижением. Весьма значительный опыт бомбардировок мостов в ходе войны (и наш, и немецкий) показал, что большинство этих объектов в конечном счете, оставались неразрушенными или получали такие повреждения, которые быстро восстанавливались. При этом авиация часто несла большие потери, так как к таким операциям обычно привлекался не один самолёт. 29 ноября тоже были посланы несколько машин, но «все остальные экипажи и в повторном вылете шли над облаками, в районе основной цели пробить облака не смогли и поэтому бомбили опять запасную цель» [Удинцев Г. Б. Вылет на Яхромский мост // Московский журнал. 2003. № 12. С. 20—26. (текст с сайта http://rusk.ru/st.php?idar=800930)]
Скорее всего, нелётная погода помогла авиаторам. Благодаря ей вылет прошёл без противодействия противника. Экипаж смог сделать много заходов и в конце концов точно прицелиться. Конечно, это обстоятельство никак не умаляет заслуг лётчиков.
Известна и иная версия этого события с другими главными героями. Еще один вариант уничтожения моста авиацией обычно приводится со ссылкой на работу Д. Б. Хазанова, где этот эпизод изложен следующим образом.
«Выполняя приказ Ставки, летчики 150-го бап смогли 28 ноября поразить бомбой основание моста через канал. Наземные войска подтвердили, что мост вышел из строя и переброска неприятельских частей на восточный берег прекратилась. По представлению Г. К. Жукова, ведущий шестерки СВ, которая сумела при неблагоприятной погоде добиться точного бомбометания, младший лейтенант Ф. Т. Демченко (правильно Ф. Т. Демченков. — Авт.) был удостоен звания Героя Советского Союза» [Хазанов Д. Б. Неизвестная битва в небе Москвы 1941—1942 гг. Оборонительный период. — М.: Изд. дом «Техника-молодёжи», 1999. С. 101.]
Но вот что рассказывает штурман Ф.Т. Демченков.
«Вскоре подъехал Полбин и говорит: командующий фронтом просит разбить мост через канал у города Дмитров. Он сам полетит ведущим, я с Филей — ведомые. Взлетели и пошли бомбить мост. Уже на подлёте к цели радист Полбина — старшина Масюк, сообщает: отставить задание, приказано работать по запасной цели Степанково. Все это он принял по радио от командования фронта. Отбомбились мы в тот раз по Степанково» [Пантелей Н. Н. Записки штурмана (Текст с сайта http://www.militera.lib.ru)]
Ф. Т. Демченков действительно получил Героя, но произошло это только в апреле 1942 г. При этом в его биографиях не указывается, что звание присвоено за какой-то конкретный подвиг. Речь идет о боевой работе за предшествующий период. Отмечается наличие 146 боевых вылетов к декабрю 1941 г. [Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. М.: Воениздат, 1987.] Вряд ли штурман забыл упомянуть вылет (если он был), за который его командир получил столь высокую награду. Всякое успешное бомбометание — это достижение штурмана, ведь в момент атаки именно он становится командиром экипажа. Можно заключить, что со стороны 150-го бап имела место только попытка налёта на мост, а сообщение Д. Б. Хазанова об успешном завершении этой операции — следствие какого-то недоразумения.

Фото взорванного Яхромского моста в альбоме местного жителя (eihwaz)
Фото взорванного Яхромского моста в альбоме местного жителя (eihwaz)

Нашлись очень интересные донесения, относящиеся к ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения) НКВД и связанные с подрывами мостов, в том числе и Яхромского, опубликованные на форуме «Погранец» пользователем pyhovi4ek:

Подполковнику т.Мельникову
Майору т.Шперову
Вы назначаетесь ответственными за своевременность взрыва:
а) подполковник Мельников – Рогачевского моста через канал Волга-Москва;
б) майор Шперов – Яхромского моста через канал Волга – Москва.
Минирование мостов в настоящее находится:
а) Рогачевский мост – майор Корнеев находится г.Дмитров Комсомольская ул. д.2 кв.9, в ночь на 27.11. представить в дом ближе к мосту добавочный телефон к караулу у моста №114;
б) Яхромский мост – полковник Савелов (прим. авт. – начальник инженерных войск 16-й Армии) и постоянный заместитель его майор Минделев, находятся в Яхроме в помещении энерго-диспетчерской. Звонить по телефону город Яхрома – Канал Волга-Москва добавочный №61.
Вам надлежит связаться с командирами оперативных групп, подполковнику Мельникову – с оперативной группой Рогачевского направления, майору Шперову – с командиром оперативной группы Яхромской группы. От них надлежит получить для производства взрыва письменный приказ.

Генерал-майор инженерных войск Галицкий
г.Дмитров 26.11.41 г.

Боевой приказ №3
Штаб Инженерной группы оперативных заграждений г.Дмитров-пристань, 27.11.41 г. 20.00, карта 100000
1.Противник на фронте 16 и 30 армий силами до 2 танковых, 1 моторизованной и 2 пехотных дивизий наступает в восточном направлении, имея очевидной задачей разорвать фронт 16 и 30 армий, отрезать их сообщение от переправ через канал Волга-Москва или на их плечах выйти на фронт 1-й армии (восточный берег канала Волга-Москва).
2.Инженерная группа (отряд инженерных войск НКВД майора Шперова, 122 ЛИБ, 127, 214, 226, 244, 381 ОСБ, спецвзвод лейтенанта Батурина) продолжает устраивать инженерные заграждения в направлении главных усилий противника на правом фланге фронта…..
Приказываю:

д) Привести в боевую готовность для взрыва (1 положение) майору т.Корнееву – Рогачевский и Яхромский мосты и начальнику подрывной команды железнодорожных войск НКВД капитана Шевченко железнодорожный мост (56 км) к 24.00 27.11.41 г.

Начальник Инженерной группы оперативных заграждений генерал-майор И.В. Галицкий

Разведывательная сводка №2
Штаб Сводного отряда ОМСБОН с.Ельдигино на 10.00 30.11.41. карта 100000
1.

50 бригада в 5.00 30.11. выбила противника с Пермилово, Красный Поселок и Яхромский мост и заняла эти пункты. Мост через канал в районе Яхромы в 4.00 30.11.41. нашими частями взорван.

Начальник штаба сводного отряда ОМСБОН капитан Николаев
ПНШ-2 капитан Опальников (РГВА 38724 оп. 1. д.8, л.д.7)

Существует очень любопытный фрагмент из книги Хассо фон Мантойфеля (Hasso von Manteuffel: Die 7. Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg (Podzun-Pallas-Verlag, Friedberg, 1986. ISBN 3-7909-0296-9)), описывающий события вокруг Яхромского моста, но со стороны немецкой армии.

Хассо фон Мантойфель. Август 1944.
Хассо фон Мантойфель. Август 1944.

Перевод найден в архиве Валентина Сергеевича Барковского и был закончен им 20 мая 2000 года:

О нападении на мост в Яхроме руководитель боевой группы Мантойфель сообщает: «Для нападения на мост у Яхромы необходимо было продвинуться на юг от Рогачево. При этом обычные дороги, указанные на карте, были нам заказаны во избежание контрбросков противника. Петляние по перелескам — обжитая местность не годилась — было предпосылкой для внезапного нападения на мост. Заросшими тропами, глубоко заснеженными полями, через большой лесной массив головная группа инженерного полка, вооруженная бензопилами, прокладывала просеку шириной необходимой для прохода разведывательных машин (SPW), танков и тяжелой артиллерии, обеспечивая себе и подтягивающимся войскам надежное продвижение на юго-восток. Маршевый компас служил нам единственным ориентиром, т.к. в глухом лесу непочему было ориентироваться.
Вечером 27 ноября (1941 г.) за 1 час до наступления темноты, передовая часть нашего отряда во главе с его руководителем достигла д.Астрецово. Любой выход из леса в сторону Яхромы был запрещен, чтобы обеспечить внезапное нападение. Руководитель группы под защитой небольшой охранной группы занял небольшую высоту, с которой можно было обозревать город и мост через канал (расположенный севернее города). Офицеры, унтерофицеры и солдаты моей группы давили на меня, чтобы мы захватили мост в этот же вечер, который, как было видно, ещё невредим. С тяжелым сердцем я решил не поддаваться этому, планируя нападение только на утро, так чтобы все силы соединения смогли подтянуться и обеспечить активным огнем нападающее подразделение. К тому же на меня действовало то, что танки капитана Шродера (Schroeder), имевшиеся в нашем распоряжении не имели достаточного горючего (топлива), чтобы достигнуть Яхромы и моста до вечера. К тому же в расчете на удачный захват моста нужно было обеспечить создание на другой стороне канала предмостовой укрепленной зоны (Brükenkopf). Эта зона должна была быть достаточно широка и глубока, чтобы было обеспечено беспрепятственное продвижение через мост нашей дивизии и армии. Если удастся захватить мост неповрежденным, то огневая поддержка пехоты и поддерживающих ее огневых средств позволит сломить сопротивление противника за мостом. Внезапность захвата моста должна была уменьшить наши потери, но это не позволяло бросить на захват моста всю огневую мощь и нужно было получить от людей все, на что способен человек. После обдумывания этих планов я собрал наличных офицеров и унтерофицеров и подтягивающихся к д.Астрецово солдат, чтобы разъяснить им ситуацию и отдать приказ на запланированный налет.
«Так как мы не имели ни малейшего представления о местности до моста — вспоминали позже солдаты этого отряда — пришлось продвигаться в непроглядной ночи шаг в шаг и ни метра в сторону, любое разведение огня на маршруте было запрещено, равно как и любой выстрел, даже для обороны, если без него можно было обойтись. Гражданское население местности пришлое собирать в нескольких домах и оставлять под охраной. Для нападения на мост и перехода через канал я решил выбрать добровольцев, т.к. только ограниченное число стрелков и саперов можно было бросить на мост. На мой вопрос кто к этому готов, как я помню, никто не отказался. Все офицеры заявили о готовности идти на штурм. Каждый хотел быть первым. Из числа офицеров я выбрал тогда старшего лейтенанта Райнека (Reinek, 7-й стрелковый полк).

28 ноября 1941, утро. Вид на мост со стороны Яхромы. Фото из книги Мантойфеля.
28 ноября 1941, утро. Вид на мост со стороны Яхромы. Фото из книги Мантойфеля.

28 ноября (1941 г.) в 2 часа ночи из д.Астрецово выступила выбранная штурмовая группа. После беззвучного обезвреживания постов на этом берегу мост был захвачен старшим лейтенантом Райнеком с его бесстрашными стрелками и саперами. Райнек с несколькими солдатами первым прошел мост, за ними последовали через мост стрелковая группа, не издав ни единого выстрела, и далее прошла вся боевая группа. План захвата полностью удался, равно как и все мероприятия по образованию на восточном берегу канала, предмостового укрепления и плацдарма для огневой защиты. Резко пересеченная местность с обмерзанием грунта заставили стрелков нести тяжелое пехотное оборудование и амуницию на руках. С помощью лебедок и ручной тяги экипажей пушки были расставлены также на западном берегу, чтобы обеспечить удары в глубину восточного берега, где, как скоро оказалось, противник собирал крепкий резерв. Необходимую огневую поддержку обеспечили танки капитана Шродера, который с несколькими танками вскоре перешел мост и эффективно поддержал стрелков пехоты.

28 ноября 1941, утро. Немецкая передовая группа занимается разминированием Яхромского моста. Фото из книги Мантойфеля.
28 ноября 1941, утро. Немецкая передовая группа занимается разминированием Яхромского моста. Фото из книги Мантойфеля.

Канал Москва-Волга с крутыми берегами глубоко врезан в ландшафт местности. По обоим сторонам канала с западной стороны находятся г.Яхрома и шоссейная трасса, с восточной стороны — шоссейная трасса и железнодорожная линия. Без поддержки тяжелого вооружения, которое так быстро не могло следовать за группой захвата, храбрые пехотинцы захватили высотную полосу по восточному берегу. При штурме использовались гранаты и холодное оружие (в т.ч. штыки). Были достигнуты первые укрепления русских. Некоторые защитники хотели сдаться, они выходили из укрытий с поднятыми руками, но собственные люди противника их расстреливали сзади.
Когда стрелки пехоты захватили восточный берег один танк занял позицию на железнодорожной линии. Одновременно наша пехота столкнулась на восточном шоссе с несколькими танками Т-34. Танковая группа старшего лейтенанта обладателя «Железного креста» Орлофа (Ohrloff) вывела из строя бронепоезд и 3 танка противника, хотя группа Орлофа обладала всего лишь бронепушками калибра 3,7 см. Пехотинцы тем временем закрепились по склонам восточного берега. Противник пытался отбросить пехоту, но пехотинцы озлоблено вгрызались в землю окопами. В это время на мосту появился офицер штаба 6-го пехотного полка, насколько помню, с автомашиной типа бронетанкетки, и от имени немецкого командования передал письменный приказ с прилагаемыми картами по созданию защитной зоны по западную сторону от канала. Он был удивлен, когда узнал, что мы уже прорвали укрепление по каналу и что мост уже в наших руках. В самом городе население не заметило нашего продвижения. Около 7 часов утра 28 ноября люди устремились на фабрику. К 8-ми часам утра заработал хлебозавод. Когда стало светлее население все заметило, общественная жизнь замерла, фабрика закрылась. Я помню, что многие мои товарищи удивились, почему я не радуюсь очевидному успеху — когда поздравляли меня с переходом наших сил через мост. Они были правы, но я из принятых радиосообщений уже знал, что дальнейшие полноценные, т.е. боеспособные соединения армии быстро не проследуют через канал, чтобы использовать наш успех.
Потеря перехода через канал у Яхромы и прорыв защитных позиций непосредственно перед Москвой была для русских значительной неудачей, создалась брешь в идеальной защитной позиции. Если бы эту брешь удалось расширить, то судьба русской столицы могла бы быть предрешена.
Русские подвели сюда свежие силы, прибывшие из Сибири и с Дальнего Востока, поддержанные танками и артиллерией. В течение всего дня стрелки пехотного полка № 6/7 удерживали край косогора. К полудню 28 ноября противник предпринял яростную атаку на Яхрому, т.е. против южного фланга группы Мантойфеля. Она вся перешла к обороне, при этом особенно отличились некоторые танковые группы капитана Шредера. Благодаря храбрости, выдержке и ответственности офицеров и унтерофицеров и солдат пехотного полка № 6/7 позицию по ту сторону (восточную сторону) канала удалось удержать небольшой группой.

28 ноября 1941, первая половина дня. Из-за бомбардировки советскими самолётами загорелась текстильная фабрика. Фото со стороны Яхромы. Из книги Мантойфеля.
28 ноября 1941, первая половина дня. Из-за бомбардировки советскими самолётами загорелась текстильная фабрика. Фото со стороны Яхромы. Из книги Мантойфеля.

Группа К7 между тем захватила совершенно неповрежденный шлюз канала у г.Яхромы, в то время как группа Мантойфеля выдержала тяжелейший натиск противника. Правый ударный клин нашей дивизии — танковый полк № 25 и танковое разведподразделение № 37, одновременно нацеленные на канал, в пространстве — западнее Яхромы в районе Ольгово атаковали противника и обеспечили защиту открытого южного фронта дивизии.
После успешного перехода пехотного полка № 6/7 через канал боевая группа Хойзера (Hauser) атаковала селение Горки. Она смогла здесь очень скоро выдержать большой натиск противника, чтобы закрыть правый (южный) фронт дивизии от стремительно наступающих войск противника.
Значение и тяжесть этой задачи росла день ото дня по мере дальнейшего зависания наших правых соединений.
Сбитый русский летчик — тогда это случалось — сообщил что все идущие от Москвы трассы заполнены движущимися маршевыми колоннами русских войск.
Боевое положение дивизии на 28 ноября характеризовалось активными атаками противника, которые создавали угрожающую опасность для нашего положения. Наша дивизия, не распыляясь ни направо, ни налево, обеспечила достаточное закрепление и сопротивление по по следующим четырем узлам и задачам:
— борьбу за предмостовую позицию у Яхромы группы Мантойфеля;
— защиту южного фланга в районе Ольгово – Жуково – Степаново за счет сил группы Хойзера — танковый полк и группа К.7;
— защита района Доринино – Ново-Карцево;
— оборона Клусово в тылу дивизии за счет сил разведывательного танкового подразделения № 37 — Pz.A.A.37.
Наиболее тяжелое нападение противника имело место 28 ноября в районе г.Яхромы (группа Мантойфеля и К.7, а также у с.Ольгово, где особенно отличилась маленькая, но храбрая танковая группа под руководством командира танкового полка № 25 (Pz.R.25).
Высшее руководство фронта потребовало 29 ноября сдачи мостовой позиции и срочного выстраивания оборонительной позиции на западном берегу канала. Факт сдачи мостовой позиции удручающе подействовал на весь личный состав дивизии, особенно на войсковую группу той стороны канала, которая проявила примеры храбрости и эффективности при создании мостовой зоны и держала ее в ожидании броска через канал на Москву.
Дивизионный командир генерал фон Функ (Funck) замечает по этому поводу: «Когда командующие генералы заявили, что у них нет никаких сил для того, чтобы использовать успех у Яхромы, успех — который страстно настроил все силы на движение вперед, и когда он затем передал приказ высшего руководства оставить добытую потом и кровью предмостовую зону, тогда обозначился как трагический удар к большому повороту этой военной компании и затем всей войны. Отныне называют часто и все чаще тому причину, что «сил не хватило».
Около 4 часов 30 минут 29 ноября приказ оставить до 6 часов позицию достиг передовых отрядов на той стороне канала. И удалось — вопреки ожиданиям — до наступления рассвета всем уйти на западный берег, унеся с собой все вооружение и оборудование с предмостовой зоны.
Приказ об оставлении мостовой зоны (мостового укрепрайона) был зачитан руководством дивизии 29 ноября 1941 года в 2 часа 15 минут (по данным военного дневника штаба дивизии) с припиской «мост оставить сегодня».
Средняя часть моста через канал была около 7 часов 30 минут нами подорвана, но как было установлено позже, подорвана плохо из-за недостатка взрывчатки. Противник взорвал мост полностью около 19 часов вечера того же дня.

28 ноября 1941, первая половина дня, чуть позже предыдущего фото. Фото со стороны Перемиловской высоты. Из национального архива Дании.
28 ноября 1941, первая половина дня, чуть позже предыдущего фото. Фото со стороны Перемиловской высоты. Из национального архива Дании.

На основании всех изложенных материалов и материалов из книги Robert Forczyk «Moscow 1941: Hitler’s First Defeat» (Osprey Publishing, 2006) можно сделать timeline событий в Яхроме на 27-30 ноября 1941 года. Не всех, а относящихся каким-то образом к Яхромскому мосту:

26.11.1941 Назначены ответственными за своевременность взрыва: подполковник Мельников – Рогачёвский мост, майор Шперов – Яхромский мост.  Минирование мостов: майор Корнеев – Рогачёвский мост, полковник Савелов и его заместитель майор Минделев – Яхромский мост (Галицкий)
27.11.1941 20.00. Боевой приказ №3. Привести в боевую готовность для взрыва к 24.00 27.11.1941 (1 положение) майору Корнееву – Рогачёвский и Яхромский мосты, начальнику подрывной команды железнодорожных войск НКВД капитана Шевченко – железнодорожный мост (Галицкий)
27.11.1941, за час до наступления темноты [около 15.00] передовая часть немцев достигла Астрецово (Мантойфель)
28.11.1941 2.00. Из Астрецово в сторону Яхромского моста вышла штурмовая группа Райнека (Мантойфель)
28.11.1941 4.10 Яхромский мост взят штурмовой группой Райнека, 40 солдат советского охранения взяты в плен (Forczyk)
28.11.1941 5.15-05.45 Немцы перебрасывают свои части на восточный берег канала (Forczyk)
28.11.1941 7.00 Яхромский мост уже взят немцами, а местные жители ничего не заметили (Мантойфель)
28.11.1941 после 8.00. Жители Яхромы увидели немецкие войска, т.к. стало достаточно светло (Мантойфель)
28.11.1941 11.00-14.00. Советские войска пытаются вытеснить немцев из Яхромы с севера и с юга. Работает советская артиллерия и бомбардировщики. От советских бомб загорелась Яхромская текстильная фабрика (Forczyk)
28.11.1941 15.00. С северо-востока начался обстрел «Катюшами» по позициям немцев в Яхроме (Forczyk)
28.11.1941 [день] группой К7 захвачен неповреждённый шлюз у г.Яхрома (Мантойфель) [имеется ввиду шлюз №3 – прим. iKuv]
28.11.1941 21.30. На восточном берегу началась атака советских войск. Они проникли по ложбине между каналом и железной дорогой и мост оказался под огнём. Немцам удалось отбить атаку (Forczyk)
[28.11.1941] Боевое распоряжение: к 5.00 29.11.1941 начальнику отряда заграждения Мельникову подготовить 2 группы взрывников по 15 человек (1-я группа – старшина П.Мосин, 2-я группа – резерв) и сосредоточиться у кирпичного завода восточнее Перемилова (Галицкий)
[28.11.1941] Взрыв моста намечался на 23.00 28.11.1941 (Карасёв)
29.11.1941 2.15. Зачитан приказ немецкого командования оставить позиции до 6.00 29.11.1941 (Мантойфель)
29.11.1941 4.30 Приказ достиг передовых позиций немцев (Мантойфель)
29.11.1941 7.30 Немцами подорвана средняя часть [Яхромского] моста, но неудачно (Мантойфель)
29.11.1941, раннее утро. Яхромский мост цел (Галицкий)
29.11.1941 Галицкий встречается с начальником инженерных войск 1-й ударной армии М. М. Позиным, у которого в распоряжении имелась подрывная команда. Галицкий передаёт 2 своих подрывных команды в распоряжение Позина (Галицкий)
29.11.1941 Галицкий и Позин наблюдают, как 4-мя взрывами обрушивают мост. Противоположная часть моста поднимается вверх. Сапёры без потерь возвращаются (Галицкий)
29.11.1941 На проверку взорван ли мост оправилась группа из 3-х человек во главе с лейтенантом госбезопасности Михаилом Бреусовым. По его сведениям мост взорван, сапёры погибли (Зевелев)
29.11.1941 19.00 Русские взорвали [Яхромский] мост (Мантойфель)
29.11.1941 17.30-18.00 время первого, неудачного вылета экипажа Глазкова с полевого аэродрома Огарёво-Почково, севернее Стасово 25-30 км Рязанской области на Яхромский железнодорожный мост. (Чугуев)
29.11.1941, [поздний вечер], второй, удачный вылет экипажа Глазкова. Перед попаданием в мост сделано 10 заходов. (Чугуев)
29.11.1941 Захвачен мост железнодорожный мост через канал. В тот же день разрушен экипажем Глазкова (Кузнецов)
30.11.1941, поздний вечер. Слышен сильный взрыв со стороны Дмитрова (Лелюшенко). Однако к какому мосту относился взрыв – непонятно.
30.11.1941 4.00. Мост через канал в районе Яхромы нашими частями взорван (нач.штаба ОМСБОН капитан Николаев)
Однако не совсем понятно, есть ли различия в исчислении времени у советских источников и зарубежных (Мантойфель, Forczyk)

Все материалы необходимо подвергнуть сомнениям. Особо требуется отметить, что понятие «Яхромский мост» в различных документах неоднозначно. Яхромским мостом называют как шоссейный мост Дмитровского шоссе, расположенного в самой Яхроме, так и железнодорожный мост на перегоне между станциями Туристом и Яхромой, на 56-м км Савёловской железной дороги.
Наибольшую путаницу вызывают воспоминания Чугуева, изложенные Удинцевым (http://rusk.ru/st.php?idar=800930). На протяжении повествования мост называется и просто Яхромским мостом, и Яхромским железнодорожным мостом. Приказ же экипажу Глазкову был дан однозначный – бомбить железнодорожный мост. А начинается повествование с очень странной фразы «Яхромский железнодорожный мост немцы ухитрились захватить целым. Чуть дальше был мост шоссейный — тот нашим саперам удалось взорвать, а этот — не успели». К счастью, немцы никогда не захватывали Яхромский железнодорожный мост. Они до него не дошли. Чему одно из доказательств, карта боевых действий в этом районе из книги Мантойфеля:

Если не верите карте Мантойфеля, давайте посмотрим карту боевых действий, восстановленную В.С. Карасёвым на 29 ноября 1941 года (железнодорожный мост отмечен зелёным кружком):
И карту из того же источника на 30 ноября 1941 года:
То есть железнодорожный мост между Деденево и Яхромой всегда оставался под нашим контролем. Да, его взорвали. Скорее всего наши сапёры под командованием капитана Шевченко (см. боевой приказ №3 Галицкого от 27.11.1941 «д) Привести в боевую готовность для взрыва (1 положение) майору т.Корнееву – Рогачевский и Яхромский мосты и начальнику подрывной команды железнодорожных войск НКВД капитана Шевченко железнодорожный мост (56 км) к 24.00 27.11.41»).
Сапёры аккуратно срезали несущие балки железнодорожного моста, о чём было написано ранее. Фото взорванного моста в Туристе (именно так чаще называют Яхромский железнодорожный мост) опубликую ещё раз:
Из изложенной критики рассказа Чугуева делаю вывод – экипаж Глазкова бомбил не железнодорожный мост, а другой. Скорее всего именно Яхромский шоссейный.
Но что происходило на самом деле? В воспоминаниях множество нестыковок.
Согласно воспоминаниям Галицкого мост подорвала подрывная команда Позина и приданные ему Галицким ещё 2 подрывных команды. Все сапёры остались живы. Но по донесению Бреусова/Зевелева все сапёры погибли. Галицкий же, в свою очередь, ни разу не обмолвился о бомбардировщике Глазкова, который 10 раз заходил на цель. Возможно ли было его не заметить?
Попытаюсь восстановить полёт Глазкова по воспоминаниям его штурмана Чугуева. Время первого, неудачного вылета экипажа Глазкова 17:30 – 18:00. Длина маршрута полёта от Огарёво-Почково (Сасовский район Рязанской области) через Шатуру и Орехово-Зуево до Дмитрова около 350 км (практически по прямой). С большой вероятностью Глазков командовал машиной СБ (АНТ-40), максимальная скорость которого составляет 450 км/час, крейсерская – 375 км/час. Итого время подлёта к цели (Дмитров) составляет около часа. После чего бомбардировщик вернулся на базовый аэродром. То есть прошёл ещё час полёта без учёта захода на запасные цели. Получается, что Глазков вернулся после первого вылета минимум в 19:30 – 20:00. Предстоит второй вылет. Пусть на обслуживание самолёта ушёл час. Тогда вылет состоялся в 20:30 – 21:00. Опять час до Дмитрова. Время 21:30 – 22:00. Затем 10 попыток захода на цель. Сколько это занимает времени? Непонятно, но предположу, что час. Итого время поражения цели составляет около 22:30 – 23:00. Мантойфель же пишет, что «русские взорвали [Яхромский] мост» около 19:00 29 ноября. Опять нестыковка. Или Мантойфель имел ввиду взрыв, произведённый взрывной командой ОМСБОН?
В воспоминаниях Чугуева есть любопытная деталь: «1942 г., апрель-месяц. Едем на аэродром в Серпухов через ж/д мост через Оку, который ремонтируют саперы. Останавливаемся, закуриваем с саперами. Разговорились с командиром группы саперов, спросили, не приходилось ли им восстанавливать железнодорожный мост через канал Москва-Волга у Яхромы. Оказывается, они только что оттуда приехали после восстановления того моста.
«Как он был поврежден?» — спрашиваем его. «Одиннадцать метров насыпи вместе с быком были вырваны взрывом бомб. Ферма моста обрушилась. Повозились с ним». Однако на фото, хотя и некачественном, с трудом, но можно разглядеть целую восточную бетонную опору (в левой части фото):
Зима 1941/1942.
Зима 1941/1942.

Фрагмент восточной опоры в увеличенном виде:

Или мне одному показалось?

Исходя из всего здесь написанного, предлагаю свою, дилетантскую, не лишённую нестыковок, версию.
Яхромский шоссейный мост взрывали три раза.
Указание на первый взрыв находится в воспоминаниях Мантойфеля. Первая, неудачная, попытка принадлежит отступающим немцам. Это случилось 29 ноября в 07:30. Заряд оказался небольшим и повреждения средней части моста оказались незначительными.
Второй, успешный подрыв, был осуществлён сапёрами Галицкого. Состоялось это около 19:00. Увы, но опять приходится ссылаться на воспоминания дотошного Мантойфеля. Во время взрыва была повреждена восточная опора моста и конструкция моста с неё упала. Западная же часть конструкции, провернувшись на уцелевшей опоре, немного задралась вверх, как и вспоминает Галицкий. Такое придумать сложно и хорошо видно в правой части фото:

Зима 1941/1942.
Зима 1941/1942.
Третий взрыв, который окончательно разрушил восточную опору и срезал 11 метров насыпи, принадлежит бомбе, сброшенной экипажем Глазкова поздним вечером 29 ноября, около 22:30 – 23:00. Не умаляя подвига Глазкова и его экипажа, предполагаю, что при плохой видимости, да к тому же поздним вечером, практически ночью, штурман Чугуев не разглядел, что мост уже подорван, и атаковал уже взорванный мост. А так как интерес Галицкого к мосту к этому времени уже пропал, Галицкий, возможно, уже переместился на другой участок фронта и вполне мог не заметить, не обратить внимания, не связать 10 заходов бомбардировщика на бреющем полёте вдоль канала с подрывом моста. Хотя, по информации, имеющейся у сотрудников Дмитровского музея, «в день взрыва мостов за облаками долго гудел самолет», а мост всё же взорвал ОБСМОН (http://militera.borda.ru/?1-3-320-00001143-000-0-0#002). Лелюшенко, путающийся в датах, слышал сильный взрыв поздно вечером возможно не 30, а 29 ноября – может быть это был взрыв именно бомбы Глазкова на Яхромском шоссейном мосту? А может немецкие сводки от 30 ноября 1941 года действительно верны, зафиксировав повторный подрыв русскими моста в Яхроме?
Зима 1941/1942.
Зима 1941/1942.
25 февраля 2014. В.С.Карасёв в Дубне на встрече с читателями.
25 февраля 2014. В.С.Карасёв в Дубне на встрече с читателями.

На встрече с читателями Василий Степанович Карасёв сказал, что уже после выхода книги «Яхромский мост» к нему в руки попали дополнительные документы по поводу причин успешного захвата группой Райнека (штурмовой колонны Мантойфеля) Яхромского моста в целости и сохранности. Он утверждает, что «причина «невзрыва» моста — абсурдный приказ командующего 1-ой Ударной Армией Кузнецова. Он приказал, чтобы при появлении немцев непосредственно перед мостом, в штаб армии (в Дмитров) должна была прибыть пара (два) посыльных (чтобы подтвердить слова друг друга) из несшего охрану с западной стороны моста 2-го батальона 29 сбр. И только тогда получить приказ на взрыв. Этого в скоротечном бою не получилось, а без приказа сапёры подрывать мост побоялись».

Ещё во время войны, к весенней навигации 1942 года, Яхромский мост подремонтировали:
Позже он был восстановлен полностью.
Вид Яхромского моста в конце 1990-х годов (www.pastvu.com)
Вид Яхромского моста в конце 1990-х годов (www.pastvu.com)
Металлический мост дожил до 2005 года, до постройки нового железобетонного моста (2003-2005).
Старый и новый мост, 2005 год (www.mostow.ru)
Старый и новый мост, 2005 год. Фото с сайта www.mostow.ru.
В том же, 2005 году, старый железный мост был разобран:
2005 год. Демонтаж старого Яхромского шоссейного моста. Фото с сайта www.mostow.ru.
2005 год. Демонтаж старого Яхромского шоссейного моста. Фото с сайта www.mostow.ru.
Вот так выглядел этой весной новый Яхромский мост с Перемиловских высот:
Говорят, что части железной конструкции старого моста используются и сегодня. И опять же в качестве моста.

На этом дискуссия об обстоятельствах взрыва Яхромского моста не закончилась. К ней присоединился Сергей Станиславович Рыбаков.
Наибольшему обсуждению подверглись обстоятельства взрыва Яхромского автогужевого моста. Ни в коей мере не умаляя заслуг штурмана Семёна Порфирьевича Чугуева, принимавшего участие в бомбардировке моста в составе экипажа Павла Петровича Глазкова, Сергей Станиславович высказал сомнения в 100% достоверности его рассказа. А сомнения таковы:
1. По воспоминаниям Чугуева горел Дмитров. Однако на самом деле горела Яхрома. Штурман (на то он и штурман) должен был прекрасно ориентироваться на местности.
2. В воспоминаниях Чугуева постоянно упоминается, что их целью был железнодорожный Яхромский мост. Однако судя по его фотографиям после взрыва однозначно видно, что там очень аккуратно сработали сапёры. В этом мы абсолютно сошлись во мнениях с Рыбаковым.
3. В наградном листе П.П.Глазкова на Орден Красного Знамени помимо всех остальных прочих заслуг присутствует следующая формулировка, касаемая Яхромы: «В ноябре м-це 1941 года в сложных метеоусловиях прямым попаданием тяжелых бомб разрушил мост и переправу р.ЯХРОМА«:
Сергей Станиславович обратил внимание, что формулировка не совпадает с рассказом Чугуева. Согласно фразе из наградного листа они разбомбили мост и переправу на реке Яхроме, а не на канале Москва-Волга. Действительно, в районе Яхромы существует несколько мостов через реку Яхрому. По мнению Рыбакова, экипаж Глазкова разбомбил именно один из них. Однако, по моему мнению, осуществить это было практически невозможно. Напомню, что за метеоусловия были в тот день — низкая облачность, да к тому же поздний вечер. Крейсерская скорость бомбардировщика СБ (АНТ-40) 375 км/час. Теперь представьте как машина на этой скорости прорывается сквозь облака на высоту около 100-150 метров и в темноте ищет небольшой мост на весьма извилистой реке Яхроме. Дай Бог успеть различить в качестве ориентира достаточно плавное и широкое русло канала.
В целом уточнились некоторые данные, но так и не была выяснена роль экипажа Глазкова в подрыве Яхромского шоссейного моста.Позже появилось замечание Василия Степановича Карасёва, касающееся воспоминаний Мантойфеля:»В Вашей статье сказано о том, что немцы не взорвали мост целиком из-за нехватки взрывчатки. Я же думаю, что Мантейфель здесь лукавит. Действительно так написано в донесении 6-го сп от 29.11.1941. Но в предыдущем донесении сказано, что немецкие саперы извлекли из моста 10 тонн (!) советской взрывчатки (в документе написано – 100 Ztr.). Конечно, цифра преувеличена, но ясно, что взрывчатки было много. Куда она делась? Да была где-то рядом. Шел бой, и было не до дальних перевозок. Поэтому взорвать было чем и время было. А не взорвали мост целиком и ограничились подрывом части дорожного полотна на въезде и выезде (а не в центральной часть как пишет Мантейфель) потому, что берегли мост для себя. Но новое наступление не состоялось, пришлось обороняться, и теперь неполное уничтожение моста могло быть расценено как халатность. Поэтому и появилась эта оговорка. Надо еще заметить, что донесения приняли свой окончательный вид и отпечатаны на машинке только 21.12.1941.»Вот и верь теперь немецкой пунктуальности…
А ещё позже В.С.Карасёв обнаружил в архиве схему минирования и схему последствий взрыва Яхромского автогужевого моста и снабдил их комментариями:
О взрыве моста через канал, расположенного напротив г. Яхрома, рассказывается в мемуарах генерала И. П. Галицкого. Они известны всем, кто интересуется данной темой.
Но на всякий случай привожу цитату.
«Первую команду подрывников возглавил старшина П. Мосин. Каждый сапер нес за плечами вещевой мешок, до отказа набитый взрывчатым веществом. Саперы горели желанием отлично выполнить поставленную им боевую задачу. Укрываясь от огня противника в складках местности и за насыпью, идущей к мосту, они решительно двинулись вперед. Открытый 500-метровый участок преодолели ползком, по-пластунски, затем короткими перебежками достигли моста и скрылись за высоким бетонным устоем. Мы с полковником Позиным внимательно наблюдали за ними. Через четверть часа послышался первый взрыв. Но мост еще стоял. Вскоре последовал второй взрыв, затем третий, а мост по-прежнему оставался целым. Мы не на шутку заволновались, не понимая, в чем дело.
Прочность моста, как выяснилось несколько позже, объяснялась просто: отдельные его узлы взрывались огневым способом последовательно. Наконец раздался четвертый взрыв, и мост рухнул в канал, а противоположный конец его высоко поднялся вверх. Фашисты открыли бешеный огонь, однако саперы, прикрываясь высокой насыпью, благополучно отошли в ближайшее укрытие, за изгиб шоссе. Задача была выполнена. Да еще как! Днем, на глазах у врага, под сильным огнем подрывники взорвали мост!».
Казалось бы, все понятно, но может возникнуть вопрос: почему было четыре взрыва? Можно даже вообразить, что мост минировали и подрывали четыре раза. Соответственно возникает сомнение в компетентности саперов и их командиров. В рассказе Галицкого этот момент не раскрыт.
Ответ на него дает схема минирования моста. Она приведена на одном из прилагаемых рисунков. Источник: ЦАМО РФ. Ф. 450 (Московская зона обороны). Оп. 11150. Д. 99. Л. 7.
Схема минирования Яхромского моста. ЦАМО РФ. Ф. 450 (Московская зона обороны). Оп. 11150. Д. 99. Л. 7.
Схема минирования Яхромского моста. ЦАМО РФ. Ф. 450 (Московская зона обороны). Оп. 11150. Д. 99. Л. 7.
На схеме видно, что было четыре заряда по 40 кг. Заложены они грамотно. Не надо изучать сопромат, чтобы понять, что подрывались самые нагруженные и поэтому самые уязвимые детали конструкции. Ответ на вопрос, почему взрывы не произошли одновременно, дает термин «огневой способ». Иначе говоря, к каждому заряду был подведен бикфордов шнур и свободные концы этих четырех шнуров были собраны в одном месте. Следовательно длины были разные и даже, если концы были подожжены одновременно, время сгорания у каждого шнура было разным. Соответственно и взрывы раздавались в разное время. Задача одновременного подрыва вряд ли ставилась. Чтобы ее решить нужно было точно под огнем врага проводить дополнительные манипуляции (например, точно отмерять отрезки шнуров). Результат взрыва отражен на другой схеме (ЦАМО РФ. Ф. 450 (Московская зона обороны). Оп. 11150. Д. 99. Л. 6).
Схема последствий взрыва Яхромского моста. ЦАМО РФ. Ф. 450 (Московская зона обороны). Оп. 11150. Д. 99. Л. 6
Схема последствий взрыва Яхромского моста. ЦАМО РФ. Ф. 450 (Московская зона обороны). Оп. 11150. Д. 99. Л. 6

Несмотря на длительное и тщательное исследование различных документов, предпринимаемое при участии нескольких заинтересованных лиц, история взрыва Яхромского автогужевого (шоссейного) моста до конца не расследована.
2 голоса