Канал Москва-Волга. Начало.

Опубликовано в журнале «Московский краевед» № III (XVI) за 2023 год, стр.86-94. В публикации на сайте добавлены дополнительные иллюстрации. С литературной точки зрения статья далека от совершенства, однако фактология выверена с максимальной точностью.

---

В истории строительства канала Москва-Волга присутствует немало белых пятен. К примеру, как именно велась под­готовка к строительству канала от первоначаль­ного замысла до первых практических шагов? Как и почему управление постройки канала перешло из ведения Моссовета к ОГПУ-НКВД? Почему итоговые сроки строительства посто­янно отодвигались? Все перечисленные вопро­сы кажутся совершенно самостоятельными, но при ближайшем рассмотрении они оказыва­ются неразрывно переплетены между собой.

Настоящая статья не претен­дует на абсолют­ную объектив­ность или истину в последней ин­станции. В ней собрана последовательность не­которых событий и выстроены цепочки фактов с авторскими комментариями.

Чтобы разобраться, с чего же пошел ка­нал Москва-Волга, обратимся к традиционному первоисточнику — докладу Л. М. Кагановича на июньском Пленуме ЦК ВКП(б) 1931 года, про­ходившем с 11 по 15 июня.

В своем докладе Каганович сообщил, что главный имеющийся источник воды рабо­тает на пределе. Тогда снабжение Москвы во­дой происходило через Рублевскую станцию водоподготовки, однако Москва-река была уже не в состоянии дать растущему городу нужные объемы воды. Чувствовалась острая необходи­мость в новом канале, который соединит верховья Волги с Москвой-рекой. «Железный Лазарь» предложил проект инженера Авдеева, позже на­званный Старицким вариантом канала.

«После предварительного рассмотрения вопроса мы пришли к заключению, что этот проект является хотя и более трудным, но зато более широким и могущим обеспечить Москву как с точки зрения водоснабжения, так и с точки зрения судоходства.

Проект соединения с Волгой детально еще не разработан. Но уже на комиссии Политбюро ЦК где мы выслушивали этот проект, у нас сложилось убеждение, что это проект реальный и необходимый»[1].

В своих более поздних воспоминаниях Каганович пишет:

«Существовавшие проекты постройки ряда запруд на Москва-реке, на реках Истра, Руза и так далее были хотя и хорошими, но заплатами, не дававшими полного разре­шения проблемы водоснабжения, не говоря уже о транспорте. Наиболее серьезным было пред­ложение о постройке плотины по реке Истре. Его мы и начали осуществлять еще до канала Москва-Волга.

Разрабатывая этот вопрос еще в Июнь­ской (1931 г.) комиссии ЦК, мы узнали, что имеет­ся идея и даже нечто вроде проекта соединения Москва-реки с Волгой. Этой идеей и проектом занимался инженер Авдеев, который, несмотря на ироническое отношение к нему со стороны ряда специалистов, был уверен в этой идее и во­евал за нее. Мы вызвали его на комиссию Политбюро, и он в присутствии Сталина, Молотова, Ворошилова, Орджоникидзе и других членов ПБ сделал доклад, который подвергся всесторонне­му обсуждению»[2].

Обсуждение проекта Василия Никифоро­вича Авдеева в Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) состоялось 23 мая 1931 года[3]. На тот момент его предложение оказалось более комплексным, чем все остальные. Оно подразумевало не толь­ко снабжение Москвы водой, но и организацию судоходства между Волгой и Москва-рекой. Сей­час неважно — плох был проект или хорош — важно, что проект Авдеева стал катализатором развития идеи судоходно-водоводного канала.

Решение о строительстве канала было за­креплено Постановлением Июньского пленума ЦК ВКП(б) по вопросу обводнения г. Москвы: «ЦК считает необходимым коренным образом раз­решить задачу обводнения Москвы-реки путем соединения ее с верховьем р. Волги и поручает мо­сковским организациям совместно с Госпланом и Наркомводом приступить немедленно к со­ставлению проекта этого сооружения, с тем, чтобы уже в 1932 году начать строительные работы по соединению Москвы-реки с Волгой»[4]. При этом ЦК никаких конкретных сроков по за­вершению строительства не дал, ограничившись расплывчатой фразой «Пленум ЦК ставит перед московской организацией задачу добиться в 1935 году удвоения уровня душевого потребле­ния воды»[5].

Не устанавливались и габаритные раз­меры канала. Авдеев планировал построить «Главный канал» (от деревни Родня на Волге, что на 15-20 километров выше Старицы) до Ис­тры. Глубина канала по одним данным должна была составлять 4,5 метра[6], по другим — 4 метра со средней шириной 50 метров[7]. Видимо, перво­начально такие характеристики вполне устраи­вали руководство партии.

Несмотря на важность будущего строи­тельства, бюрократическая машина стартовать не сумела. Московский областной и городской комитеты ВКП(б), а вместе с ними президиумы Мособлисполкома и Мосгорисполкома при­знались, что «более 2 с половиной месяцев по­сле решения Июньского пленума ЦК вопросом соединения р. Волги с Москвой никто из органи­заций не занимался. В результате этого было потеряно лучшее время для проведения пред­варительных топографических и геологиче­ских изысканий, необходимых для составления эскизных вариантов проекта соединения Волги с р. Москвой. Не был организован рабочий аппа­рат управления строительства и не было приступлено к собиранию к собиранию необходимых материалов для со­ставления эскизного проекта дел»[8].

Только в конце августа 1931 года Мособлплан выделил специального работника для выяснения состояния дел[9]. 1 сентября По­становлением СНК № 758 начальником Москов­ско-Волжского канала был назначен бывший заместитель начальника Центрального управле­ния речного транспорта Наркомвода СССР Па­вел Яковлевич Бовин[10].

Вероятно, именно с подачи Бовина в Постановлении президиума Мособлплана от 4 сентября 1931 года конкретизируются за­дачи и предложения как для самого Москаналстроя, так и для других организаций. В частно­сти Мосволгострою предписывалось «считать необходимым немедленно составить план и программу работ Управления Волга-Москва, ориентируясь на то, чтобы к весне 1932 г. были закончены все работы по установлению основ­ного рабочего варианта водохранилищ и трас­сы канала»[11]. Также необходимо было «поручить Управлению Волга-Москва произвести изыска­ния по выяснению других возможных вариантов решения вопроса соединения Волги с Москвой, исходя при этом как из соображений наиболее рационального решения с точки зрения интере­сов водоснабжения, судоходства и энергетики, так и из соображения более дешевого решения вопроса»[12].

10 октября 1931 года Постановлением СНК СССР № 84613 были определены задачи «Москаналстроя»: «постройка сооружений, обе­спечивающих снабжение г. Москвы, устройство в этом городе порта и создание водного пути, соединяющего г. Москву с Волгою»[13].

В этом же документе разобрались с соста­вом и подчиненностью Москаналстроя. Отчиты­ваться Управление Москаналстроя должно было только перед Президиумом Мосгорисполкома. Вмешиваться в работу Управления никто не имел права. Исключением здесь могли быть следую­щие организации: ЦИК СССР и его Президиум, СНК СССР, Совет Труда и Обороны, да и то только через посредство Президиума Мосгорисполко­ма. Фактически Москаналстрой стал структур­ным подразделением руководства Москвы.

Проекту Авдеева стали появляться аль­тернативы. Уже в конце 1931 года вместо самотеч­ного канала из Старицы начал рассматриваться механизированный (оборудованный шлюзами и насосными станциями) вариант от устья реки Шоши, притока Волги. В эскизных проектах на­чали вырисовываться и габариты канала. На тот момент ширина его должна была составить 62,5 метра по зеркалу воды[14].

На этом проектировщики не останови­лись. «Сейчас разрабатывается третий ва­риант восточнее Шошинского с направлени­ем от устья р. Дубны через Дмитров к Москве, и этот канал будет также шлюзованный»[15], — написал в своей книге Бовин в марте 1932 года.

Разработкой очередного варианта заня­лась та же группа инженеров, предложивших Шошинский вариант. Ими руководил Владимир Дмитриевич Журин. После тщательного изуче­ния местности был разработан проект, полу­чивший название Дмитровского. Канал должен был проходить от деревни Иваньково на Волге, по окраине Дмитрова, через Яхрому и Икшу с вы­ходом на Москву-реку в районе Тушино[16].20 мая 1932 года в МГК ВКП(б) состоялось широкое со­вещание по рассмотрению представленных ва­риантов канала: Старицкого, Шошинского и Дми­тровского. Все три проекта были подвергнуты самому детальному обсуждению. Подавляю­щее большинство высказалось за Дмитровский вариант[17].

Наверное, к этому моменту власти посчи­тали, что задача Бовина оказалась выполненной и пора передавать дела практикам. 26 мая 1932 года Постановлением СНК СССР №815 Бовин был освобожден от обязанностей начальника строи­тельства Волга-Москва, а на его место назначили «т. Когана Л. И. начальником строительства ка­нала Волга-Москва с оставлением его до ноября с/года начальником строительства Беломор­ско-Балтийского канала с тем, чтобы организа­ция строительства на Беломорско-Балтийском канале была сохранена полностью и чтобы ру­ководство строительством Беломорско-Бал­тийского канала не понесло ущерба»[18].

Это стало первым шагом к фактическому переходу управления строительством канала Москва-Волга под кураторство ОГПУ-НКВД.

Кадровому чекисту Лазарю Иосифовичу Когану, уже имевшему опыт руководства стро­ительством канала и гидросооружений, сразу определили совершенно, как показала прак­тика, невыполнимые сроки завершения строи­тельства канала. 1 июня 1932 года вышло поста­новление СНК СССР № 859, в котором заявлялось: «Немедленно приступить к сооружению водного канала Волга-Москва, утвердив Дмитровский вариант направления этого канала. Работы по сооружению канала закончить к ноябрю месяцу 1934 г.»[19].

В этом же постановлении прослеживается следующий шаг внедрения ОГПУ в процесс стро­ительства — было разрешено использовать «на строительстве части рабочей силы, техперсо­нала и оборудования, освобождающихся от ра­бот на строительстве Беломорско-Балтийско­го канала»[20].

Строительство Беломоро-Балтийского канала было еще не завершено. До 1934 года оставалось совсем немного времени, а работы по строительству канала Москва-Волга так и не начинались. Только в кон­це августа 1932 года на будущей строительной площадке началась подготовительная деятель­ность. Приказы и постановления государствен­ных органов не могут отразить реалий старта строительства. Хорошим источником подроб­ностей происходящего на местах являются рай­онные газеты. Обладая относительной свобо­дой слова, рабкоры и штатные корреспонденты не только восхищались грандиозностью замыс­лов, но и выискивали различные недостатки и нарушения. Нарушений, как оказалось, было в избытке.

В качестве источников будут использованы пу­бликации газеты Сходненского райкома ВКП(б), РИКа и Райпрофсовета «За темпы», рассказывав­шей о жизни Сходненского района, в который в то время входили Химки.

22 августа «За темпы» приводит параме­тры сечения канала: ширина по поверхности воды 60 метров, по дну 40, с глубиной 4,75 ме­тров. Объем земляных работ предполагался в 43 млн. м3. Называлось и примерное количе­ство рабсилы — до 100 ООО человек. Окончанием строительства подтверждался конец 1934 года[21].

28 августа та же газета сообщила, «на 10-м химкинском, первоочередном и сверхударном» участке строительства «вплотную приступлено к работам», а 1 сентября состоится торже­ственное открытие земляных работ[22].

Фактическое открытие земляных работ на 10-м Химкинском строительном участке состоялось 3 сентября. Под фотокамеры грабари выстроились вдоль трассы будущего канала.

От­крытие проводил начальник участка И. В. Мар­ченко со своим помощником В. К. Брауном.

«Одна из лопат грабаря в руках т. Мар­ченко… и первый ком земли, миллиардная частица грандиозной работы вынута из лона бу­дущего канала»[23].

Позже эта фотосессия печально отрази­лась на судьбе Марченко. Приказом по Управлению строительства № 112 от 29 декабря 1932 года ему был объявлен выговор, он был уволен за «ничем не оправдываемый расход по изготовлению шести именных альбомов фо­тографий работ, производящихся на X [десятом, Химкинском — прим. автора] участ­ке», а его проступок оценивался «как пережи­ток угодничества начальству»[24]. Потраченные на выпуск альбомов деньги были возвращены в казну через суд.

В самом начале строительства в статьях бойко рапортовали о перевыполнениях плана. На Химкинском участке «за первые 6 рабочих дней с 3-го по 10 сентября вывезено в кавальер (место отвозки земли) 3649 кубометров земли при задании в 300 кубометров»[25].

Но вскоре стали признавать, что на деле же все обстояло из рук вон плохо. К началу ра­бот не удалось завербовать достаточного коли­чества рабочих, а тех, кто завербовался, ждали ужасные бытовые условия. Не было организо­вано питание, рабочие жили в сараях с проте­кающими крышами, некоторым пришлось жить в землянках, отсутствовали пункты питания, даже кипяток оказывался в дефиците. Попут­но процветало пьянство, прогулы, дисциплина оставляла желать лучшего.

Тон газетных публи­каций о строительстве резко изменился: «Тре­буется решительная перестройка в работе организации», «Уголовная семейка в роли снаб­женцев», «Нет повседневной заботы о нуждах ра­бочих», «Забытый участок Москаналстроевской организации» — и это только в одном номере газеты![26]

Если обратиться к освещению строитель­ства канала не только в местной, но и общесоюзной прессе, то можно заметить, что после первой волны публикаций во второй половине 1932 года газеты умолкают на два года. С кон­ца 1932 года по конец 1934 года о строитель­стве нет ни строчки. Лишь статья Лазаря Когана «Порт пяти морей» и летняя (!) фотография руко­водства страны на строительстве канала в газе­те «Правда» от 6 января 1935 года как бы дает отмашку — теперь можно сообщать!

Настоящая лавина публикаций началась весной 1937 года, когда строительство канала уже завершалось. Несчетное количество статей, заметок и фотографий появилось в центральных и местных газетах и журналах. Ну а прохождение Первой флотилии в апреле-мае 1937 года не про­пустило ни одно издание. Начиная с «Огонька» и «Работницы» до «Мурзилки» и «Чижа» — везде писали о первых успехах.

Можно предположить, что развал начала строительства был замечен не только в местной прессе. Москаналстрой буксовал. Требовалось хоть что-то предпринять — до сдачи объекта оставалось всего лишь два года.

Решение стало кардинальным. Секрет­ным приказом ОГПУ № 889/с от 14 сентября 1932 года был образован Дмитровский исправи­тельно-трудовой лагерь ОГПУ с расположением Управления в г. Дмитрове. Отдел кадров ОГПУ начал укомплектование Дмитровского лагеря[27].

Два октябрьских документа оконча­тельно установили главенство ОГПУ в руковод­стве работы над проектом. В секретном Поста­новлении СНК СССР № 1652/342 от 28 октября[28] говорится:

1. Не возражать против использова­ния рабочих и технических сил Беломорстроя для строительства канала Волга-Москва и Истринской плотины, возложив на ОГПУ организа­цию и руководство этим делом.
2. Строительство окончить к августу 1934 года.

А пунктом 9 Приказа ОГПУ № 1005 от 31 октября Мосволгострой перестает быть самостоятельной организацией и растворяется в структурах ГУЛАГа — «Управление Строитель­ством канала «Волга-Москва» реорганизовать, слив параллельно существующие в этом Управ­лении и в системе Управления Лагерей ОГПУ органы»[29].

Итак, подведем промежуточные итоги. Образованное в сентябре 1931 года Управле­ние Волга-Москва, подчиненное властям города Москвы, просуществовало чуть более года, уступив место могущественному ОГПУ-НКВД, имею­щему богатый опыт и по концентрации рабочей силы, и по принуждению этой силы к выполне­нию плановых показателей.

С габаритами канала к 1932 году также определились. После долгих утрясок эскизных проектов было решено строить канал шириной по зеркалу воды 60 метров, по дну 40, с глубиной 4,75 метров. Было перенесено на более ранний срок и окончание строительства — на август 1934 года. Но, как показала практика, ни одна из этих цифр и дат не была соблюдена.

В октябре 1933 года было выпущено циркулярное письмо по строительству канала, подписанное Коганом, в котором сообщалось:

«Рассмотрев проектируемые размеры (дли­ну, ширину и глубину) шлюзов на канале «Москва-Волга», Правительство СССР нашло их не вполне отвечающим быстро растущей эко­номической мощи нашей страны.

Правительство СССР постановило уве­личить размеры шлюзов и предложило Стро­ительству перепроектировать их: в длину до 290 метров, в ширину до 30 метров и на глуби­ну — 5½ метров.

Это задание, продиктованное государ­ственными соображениями, дано нам вполне своевременно, так как состояние работ позво­ляет в данный момент без особенно чувстви­тельных потерь перестроить и проектировку и производство.

Новое задание, делающее наш канал еще более полезным для страны, несколько увеличи­вает об’ем работ»[30].

В неприятную ситуацию попали стро­ители гидроузла в Перерве. Шлюз № 10 был первым среди остальных канальских, который планировали построить. К середине 1933 года возведение шлюза продвинулось уже до на­чала бетонирования стенок. Вот как была опи­сана ситуация в журнале «Москваволгострой» в 1935 году: «В апреле 1933 г. приступили к выем­ке котлована под шлюз № 10, а через три месяца [июль 1933 года — прим. автора] — к бойке шпун­тов камеры и голов. С этого момента началась форсированная подготовка к железнобетон­ным работам, так как шлюз № 10, при первона­чально принятых габаритах (20x290 м) должен быть закончен к 1 мая 1934 г. В середине августа 1933 г. закончена выемка котлована под шлюза и приступлено к кладке железобетона камерных стен. <…> Но постановление Правительства об увеличении габаритов до 30 м. ширины вызва­ло перепроектировку, а в связи с этим — углу­бление и уширение котлована шлюза и закон­ченного к этому времени канала [с проектным номером — прим. автора] 299»[31].

«Без особенно чувствительных потерь перестроить» привело к тому, что как мини­мум одну из стенок шлюза пришлось разрушить. По наблюдениям нагатинских краеведов, она была взорвана, а обломки оттащены за периметр стройплощадки и их до сих пор можно обнару­жить на местности. Расширение и углубление почти построенного шлюза пришлось делать в зимний период, что сильно усложнило труд за­ключенных.

Фраза «несколько увеличивает об’ем работ» к декабрю 1933 года превратилась в «значительное увеличение» и привела к сдви­гу начала эксплуатации и начала навигации до 1936 года, что отразилось в Постановлении СНК СССР № 2640 от 7 декабря 1933 г.:

«2. Ввиду увеличения габаритов канала Волга-Москва и сооружений на нем, также вви­ду значительного увеличения в связи с этим объема работ срок окончания строительства продлить до конца 1935 г. с тем, что в эксплу­атацию канал вступает с начала навигации 1936 г.»[32].

Только через три года с начала строи­тельства, 7 сентября 1935 года, был утвержден схематический проект канала Москва-Волга, в котором были подтверждены окончательные размеры и в очередной раз сдвинуто окончание строительства. В Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 2011[33] была указана глубина канала 5.5 метров и габариты шлюзов — длина 290 метров, ширина 30 метров и глубина те же 5.5 метров. В том же Постановлении у Моссове­та отбирались все имеющиеся «проектноизы­скательские» материалы и передавались Москва-Волгострою, а так же определялось начало эксплуатации — начало навигации 1937 года. И хотя ширина канала по зеркалу воды в Поста­новлении не указывалась, она была определе­на как 85 метров в самых узких местах. Именно в этих размерах и к указанному сроку и был по­строен канал Москва-Волга.

***

На этом можно было бы завершить рас­сказ о пертурбации габаритов канала, сроков его сдачи и подчиненности строительства ка­нала Москва-Волга. Однако будет упущением не упомянуть о судьбах начальников строитель­ства канала, хотя это и не относится напрямую к теме повествования.

Павел Яковлевич Бовин, возглавляв­ший Управление Москаналстроя с 1 сентября 1931 года по 26 мая 1932 года и дослужившийся до начальника Северного Центрального управ­ления речного транспорта, 10 февраля 1937 года был арестован и обвинен в участии в контррево­люционной террористической и диверсионной организации и расстрелян 20 июня того же года. Захоронен на Донском кладбище. Посмертно ре­абилитирован в 1957 году[34].

Второй начальник Москаналстроя, а за­тем Управления Москва-Волга Лазарь Иосифович Коган ненамного пережил своего предше­ственника. 9 августа 1936 года приказом НКВД № 727 Коган был переведен с должности на­чальника Управления заместителем наркома лесной промышленности СССР[35]. 31 января 1938 года он тоже был арестован, предположительно, по делу Г. Ягоды. Обвиненный в участии в контр­революционной организации, он был расстре­лян 3 марта 1939 года. Захоронен в Коммунарке. Посмертно реабилитирован в 1956 году[36].

Но был еще один начальник Управления Строительства канала Москва-Волга. После повышения Ко­гана на его место был назначен (по совместительству) начальник ГУЛАГа НКВД СССР М. Д. Берман. Впрочем, и Матвея Давыдовича не минула судь­ба прежних начальников строитель­ства. Он был арестован 24 декабря 1938 года, обвинен в шпионаже, подготовке терактов и участии в контрреволю­ционной организации и расстрелян 7 марта 1939 года. Захоронен на Донском клад­бище. Посмертно реабилитирован в 1957 году[37].

---

[1] Каганович Л. М. За социалистическую реконструкцию Москвы и городов СССР. Переработанная стенограмма до­клада Л. М. Кагановича на июньском пленуме ЦК ВКП(б). М.-Л., 1931. С. 29.
[2] Каганович Л. М. Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника. М., 1996. С. 442.
[3] Соединение Волги с Москвой-рекой: Сборник материалов по соединению верховьев Волги с Москвой-рекой. М., 1932. С. 55.
[4] Соединение Волги с Москвой-рекой… Там же.
[5] Соединение Волги с Москвой-рекой… Там же.
[6] Соединение Волги с Москвой-рекой… С. 11-12.
[7] Соединение Волги с Москвой-рекой… С. 36.
[8] Соединение Волги с Москвой-рекой… С. 57.
[9] Соединение Волги с Москвой-рекой… Там же.
[10] ГАРФ. Ф. Р-5446. Oп. 1. Д. 62. Л. 169; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 78.
[11] Соединение Волги с Москвой-рекой… С. 63.
[12] Соединение Волги с Москвой-рекой… Там же.
[13] ГАРФ.Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 62. Л. 349-355; Сталинские строй­ки ГУЛАГа. 1930-1953. М., С. 78-79.
[14] Бовин П. Я. Самый большой канал на земном шаре // Строительство Москвы. 1932. № 1. С. 16.
[15] Бовин П. Я. Канал Волга-Москва. М.-Л., 1932. С. 24.
[16] Комаровский А. Н. Записки строителя. М.: Военное изда­тельство министерства обороны СССР, 1972. С. 24.
[17] Комаровский А. Н. Указ. соч. С. 26.
[18] ГАРФ. Ф. Р-5446. Oп. 1. Д. 68. Л. 145; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 81-82.
[19] ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 1 .Д. 68. Л. 247-248; Сталинские строй­ки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 82.
[20] ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 68. Л. 247-248; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. Там же.
[21] Каналу «Волга-Москва» конкретную, реальную помощь организаций и общественности района // За темпы (Сход­ня). 1932. 22 августа. № 68.
[22] Канал «Волга-Москва» // За темпы (Сходня). 1932. 28 августа. № 71.
[23] 3наменательный день // За темпы (Сходня). 1932.11 сен­тября. № 74.
[24] Петров Н. В. «История империи «Гулаг». Глава 3. https://pseudology.org/gulag/Glava03.htm
[25] Канал Волга-Москва // За темпы (Сходня). 1932. 16 сентя­бря. № 76.
[26] За темпы (Сходня). 1932. 4 октября. № 80.
[27] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 2. Л. 78; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 83.
[28] ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 466. Л. 58; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. Там же.
[29] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1 а. Д. 2. Л. 92-92 об.; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 84.
[30] ГАРФ. Ф. 9489. Оп. 2. Д. 28. Л.52.
[31] Багров И. Календарь строительства Перервинского узла гидротехнических сооружений // Москваволгострой. 1935. № 4. С. 4.
[32] ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 81. Л. 168-169; Сталинские строй­ки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 84.
[33] ГАРФ. Ф. Р-5446. On. 1. Д. 10б. Л. 403-406; Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953. М., 2005. С. 86-89.
[34] Сайт «Открытый список» https://ru.openlist.wiki/Бовин_Павел_Яковлевич_(1879)
[35] Кокурин А. И. Дмитлаг ОГПУ-НКВД СССР// Канал Мо­сква-Волга: История и современность. Дмитров, 2012. С. 31-32.
[36] Сайт «Открытый список» https://ru.openlist.wiki/Коган_Лазарь_Иосифович_(1889)
[37] Сайт «Открытый список» https://ru.openlist.wiki/Берман_Матвей_Давыдович_(1898)

---