М. Горький и молодые писатели Дмитлага

513

2023-01-01. В предпоследний день прошлого года благодаря Анастасии Плотниковой засветился в академических кругах. Статья Анастасии Геннадьевны «М. Горький и молодые писатели Дмитлага», в которой я принял участие, вышла в свет в сборнике Материалов XL Международной научно-практической конференции «Максим Горький. Парадигмы философских и художественных поисков ХХ–ХХI вв.»

А.Г. Плотникова, Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, aplotnikovaimli@gmail.com
И.В. Кувырков, Долгопрудненский историко-художественный музей, ig-kuv@yandex.ru
Максим Горький. Парадигмы философских и художественных поисков ХХ–ХХI вв. Горьковские чтения 2022 года: Материалы XL Международной научной конференции. Нижний Новгород: ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2022. – 325 с. С.108-114.

В статье раскрывается история взаимодействия М. Горького с молодыми писателями культурно-воспитательного отдела Дмитровского исправительно-трудового лагеря на строительстве канала Москва–Волга. Горький считал помощь литераторам Дмитлага особо важной задачей. Стараясь способствовать интеллектуальному и эстетическому росту «перековавшихся» бывших преступников, проявивших литературные способности, он неоднократно рецензировал и редактировал их произведения. Исследование позволяет не только уточнить факты биографии позднего периода жизни Горького, но и восстановить личные судьбы сотрудников КВО Дмитлага Н. Жигульского, Л. Богдановича, М. Брилёва, Л. Нитобурга, Л. Могилянской. Статья основана на материалах неизвестной ранее переписки М. Горького и С.Г. Фирина, руководителя Дмитлага, хранящейся в Архиве А.М. Горького в Институте мировой литературы РАН, а также на документах, представленных на интернет-портале «Москва – Волга».

Ключевые слова: Дмитровский исправительно-трудовой лагерь, Н. Жигульский, Л. Богданович, М. Брилёв, Л. Нитобург, Л. Могилянская, С.Г. Фирин, начинающие писатели.


Деятельность М. Горького – наставника начинающих писателей – широко известна. Где бы он ни находился – в Нижнем Новгороде, на Капри, в предреволюционном Петрограде или в Москве – везде к нему несли свои произведения поэты, прозаики, драматурги, мечтавшие об одобрении знаменитого писателя. Несмотря на загруженность общественной и творческой деятельностью, Горький находил время для чтения и анализа этих текстов, давал подробные аналитические отзывы. Многое написано о его руководстве журналом «Литературная учеба», о той «путевке в жизнь», которую он дал многим авторам, составившим основу литературы середины ХХ века.

Однако до сих пор почти ничего не было известно о помощи Горького молодым писателям, оказавшимся в заключении, в том числе в Дмитровском исправительно-трудовом лагере. Это связано не только со сложностью и травматичностью темы, но и с труднодоступностью и разрозненностью документов Дмитлага. Системная работа по консолидации этих материалов осуществляется на портале «Москва–Волга», а при подготовке писем Горького для полного собрания его сочинений в архиве писателя был обнаружен ряд источников, позволяющих дополнить наше представление об этом вопросе. В первую очередь, это переписка Горького с начальником Дмитлага Семеном Григорьевичем Фириным, письма каналоармейцев писателю, а также некоторые печатные издания.

С.Г. Фирин особое внимание уделял работе культурно-воспитательного отдела лагеря, видя в агитации и пропаганде мощный инструмент оружие для т.н. «перековки» – трансформации сознания заключенных «из социально опасных в социально полезных». Он переводил писателей и художников из других ИТЛ, приглашал творческие кадры в качестве вольнонаемных, искал талантливых людей среди рабочих Дмитлага. В Дмитровском лагере выходило более 30 печатных изданий, в том числе на языках народов СССР. Особой популярностью пользовались ежедневная газета «Перековка», «женская» газета «Каналоармейка», литературно-художественный журнал «На штурм трассы», инженерно-технический «Москва–Волгострой», а также книжная серия «Библиотека “Перековки”», где печатались авторы из числа заключенных и вольнонаемных Дмитлага. В этой деятельности Фирин искал поддержки Горького, с которым познакомился во время работы над известной книгой о строительстве Беломорско-Балтийского канала, и регулярно присылал писателю литературный журнал «На штурм трассы», книги «Библиотеки “Перековки”», рукописи писателей и поэтов.

Горький считал помощь литераторам Дмитлага важной задачей. Стараясь способствовать интеллектуальному и эстетическому росту молодых «перековавшихся» лагерников, проявивших литературные способности, он неоднократно рецензировал и редактировал их произведения. Однако стремление поддержать молодых авторов, как правило, не уменьшало критической зоркости писателя. Горький прочитывал эти откровенно слабые произведения очень внимательно, делал множество помет, и вердикт его часто был чрезвычайно суров. Не принимая лояльность к советской власти за талант, Горький видел в этих текстах художественную слабость. Тем не менее его участие в жизни этих молодых людей часто спасало их.

Николай Жигульский. Худ. Г.Кун.
Николай Жигульский. Худ. Г.Кун.

Отправляя Горькому литературный журнал Дмитлага, Фирин, как правило, просил писателя об отзыве. Так, 18 ноября 1934 г., он писал: «…посылаю Вам № 4 нашего лагерного журнала <…> Очень хотелось бы мне знать Вашу оценку журнала – тем более, что в нем помещены и материалы литературного конкурса. В частности, хотел бы я знать, правильно ли мы дали I премию Николаю Жигульскому? Мне лично его стихи “Моя бригада” очень понравились»[1]. Николай Иванович Жигульский в детстве был беспризорником, много скитался, не имея жилья и профессии, но с ранней юности сочинял стихи и рассказы, пытался печататься. О себе он писал так: «Я был беспризорником, красноармейцем продотряда, беспатентным торговцем папиросами, избачом, рыбаком, доменщиком, углекопом, продавцом газет, секретарем сельсовета, милиционером, вором, автором блатных песенок для базарных слепцов, репортером и просто бродягой»[2]. В 1933 г. Жигульский был арестован и попал в Дмитлаг на общие работы. Он печатал стихи и очерки в лагерной прессе, а затем написал повесть, которую Фирин в марте 1934 г. отправил Горькому со словами: «Вы заинтересовались рассказом Жигульского “Мятель” и просили Вам его прислать для правки. Оказывается, рассказ-то разросся в целую повесть. Все же посылаю Вам это произведение»[3]. Горький отнесся к этой повести с большим вниманием и тщательно выправил ее для печати. Уже после смерти Горького Фирин писал об этом: «Вся рукопись этого рассказа Жигульского испещрена любопытными поправками Алексея Максимовича <…> А на заглавном листе – ободряющая молодого писателя надпись»[4]. Повесть была напечатана в журнале «На штурм трассы» (1935. № 3). В 1935 г. Жигульский написал поэму «Строится жизнь», которая была опубликована отдельной книжкой в «Библиотеке “Перековки”». Горький анализировал и ее, о чем Фирин сообщил агитбригаде Жигульского телеграммой: «Поэму Жигульского Алексей Максимович прочитал и, несмотря на некоторые ее недочеты, – одобрил и отметил поэму как литературное произведение, заслуживающее внимания»[5].

Участие Горького очень вдохновило молодого человека, он стал много печататься, руководил Волжской агитбригадой имени Горького на канале. После освобождения остался в Дмитлаге, был зачислен в КВО на должность литературного работника. В серии «Библиотека “Перековки”» кроме поэмы «Строится жизнь» вышла его книга «Искупление» (1936). Вершиной его литературной карьеры стало вступление в Союз советских писателей в статусе кандидата и назначение на должность заведующего отделом прозы в журнале «На штурм трассы» Дмитровского ИТЛ в 1936 г. Он не только писал стихи, очерки, рассказы, но и помогал другим лагерным писателям: Михаилу Брилеву, Леониду Богдановичу.

Леонид Богданович. Худ. А.Никулин
Леонид Богданович. Худ. А.Никулин

Отправляя Горькому 22 декабря 1935 г. уже изданную в серии «Библиотека “Перековки”» книгу Леонида Константиновича Богдановича “Время зовет”[6], С.Г. Фирин писал: «…Богданович, довольно известный вор “Ленька-Тюлень”. Немного ему литературно помог наш же питомец Ник<олай> Жигульский. Я Вас прошу прочитать первую вещь Богдановича, потому что считаю необходимым по- хорошему его подбодрить, – очень уж горит человек. Если он узнает, что Вы прочитали написанное им, – это послужит величайшим стимулом в его дальнейшей работе над собой»[7]. Для бывшего вора-рецидивиста Богдановича «Время зовет» не было дебютом, его стихи и рассказы печатались и раньше в журнале «На штурм трассы». Экземпляр книги – большая библиографическая редкость – сохранился в Архиве А.М. Горького. В книгу вошло пять глав: «Стежки-дорожки», «На просторном канале», «Разными путями», «Путями перековки», «Время зовет». Герои этих историй, в прошлом – односельчане, вследствие своих преступлений (растрата, случайное убийство и др.) попадают в Дмитровский ИТЛ на строительство канала Москва–Волга и, проходя «перековку», исправляются и становятся честными членами общества. В предисловии к книге Богданович писал: «Моя прошлая жизнь, шалая, как осенний ветер, била меня крепко, и я падал, в падении думая, что я самый несчастный человек в мире. <…> Я полжизни провел по домзакам, бежал и снова попадал. Я никогда не смел мечтать, что я напишу рассказ и увижу его напечатанным»[8].

Горький прочел книгу Богдановича, оставив в тексте многочисленные пометы стилистического характера, и написал на титульной станице: «Это надобно очень сильно сократить да почистить язык, слишком небрежный и размашистый. Тема серьезная». Фирину он ответил так: «С изданием рассказа Богдановича Вы поторопились, это для меня – несомненно. Рассказ – плохой, в нем от автора нет ни одного живого слова, а тема рассказа у нас “разрабатывалась” так многократно и поверхностно, что уже достаточно скомпрометирована. И для того, чтобы восстановить ее глубокое значение, очистить ее от легкомысленной словесной шелухи, к ней нужно подойти серьезно, как-то по-новому, новыми словами просто и ярко показать ее великий социальный, революционный смысл. Богданович для этого – непригоден. <…> Очень советую Вам не выпускать книжек без редактуры какого-нибудь строгого литератора – Иванова, напр<имер>»[9].

Получив письмо Горького, начальник Дмитлага поспешил ответить телеграммой: «Ваше письмо <со> справедливой критикой Богдановича послужило для меня хорошим уроком. Вчера же собрал литературный актив, зачитал письмо. Ваше внимание <к> лагерной литературе воодушевило всех. Основательно поговорили и дали слово не шалить <в> литературных делах. Объявляем поход против халтуры»[10]. Фирин также отправил Горькому 19 мая 1936 г. письмо, где писал подробнее: «Ваше письмо с критикой книжки Богдановича я со всеми лагерными литераторами серьезно проработал. Народ у нас, знаете ведь, чуткий, – Ваше внимание все оценили, всех очень тронуло Ваше письмо. С самим Богдановичем чуть не случился печальный казус: он так расстроился Вашей справедливой критикой, что собрался было травиться. К счастью, все обошлось благополучно и Богданович искренне раскаялся в своем глупом поступке»[11]. Драматичная история самолюбивого молодого писателя едва не закончилась несчастьем, однако впоследствии он продолжал публиковаться в прессе Дмитлага. В 1936 г. он напечатал стихи на смерть Горького, а через год – рассказ «Пиковый интерес».

Михаил Брилев. Худ. Б.Педдер.
Михаил Брилев. Худ. Б.Педдер.

Отзыв Горького о рассказе другого молодого автора Дмитлага стал одним из последних его писем. В конце весны 1936 г. Фирин отправил Горькому рассказ, написанный неоднократно судимым за воровство Михаилом Алексеевичем Брилевым. 19 мая он писал Горькому: «Я Вам посылаю рукопись Михаила Брилева (рецидивиста), который, по-моему, написал занимательную повесть “Уксус”. В этом ему литературно помог наш лагерный поэт Николай Жигульский. <…> Мне кажется, что эта вещь Вас должна несколько обрадовать – она, по-моему, лучше многого из написанного до сих пор в лагере»[12].

В рассказе «Уксус» раскрывалась история преступника с сильным характером, попавшего на строительство канала и долго сопротивлявшегося «перековке». Очевидно, она была построена на биографическом материале автора. Сам Брилев о себе сообщал: «В прошлом я – вор. В просторечии говоря, – жулик. И в мыслях никогда прежде не имел культурно и содержательно жить. И уж совсем, конечно, не мог думать о какой-либо литературной работе. Был неоднократно в лагерях. <…> Теперь я начальник отряда гидромеханизации 6-го стройучастка Центрального района МВС»[13].

Прочитав рассказ, Горький написал Фирину: «…повесть Брилева написана с хорошими намерениями, но – очень плохо: по отношению к материалу – поверхностно, по отношению к форме – неумело. Поверхностное отношение к материалу выразилось в том, что автор, затеяв изобразить историю перерождения социально опасного человека в социально полезного хотел показать его человеком сильной воли, способным на упорное и длительное сопротивление “перековке” трудом, воспитанию правдой – показал сильную волю героя только в готовности его обнаруживать свою физическую силу – бить по морде, стрелять и т.д. <…> Агенты Угрозыска и чекисты чрезмерно подсахарены и – не живые. <…> И вообще всё в повести – непродуманно, бессвязно, случайно»[14].

Отзыв был написан рукой уже смертельно больного человека, и этот факт поразил Брилева, получившего обратно рукопись с множеством помет Горького: «…я буквально не мог ни работать, ни есть, ни спать и даже раскаивался в самой своей дерзости написать книжку»[15]. Тем не менее письмо Горького он воспринял как своеобразное «благословение» и указание будущего пути: «…если великий мастер предъявил мне такие серьезные требования, значит, есть, что требовать, значит, могу и обязан я писать лучше, чем пишу теперь» [16]. На смерть писателя Брилев написал траурную поэму «Учителю», которая была опубликована в журнале «На штурм трассы» (1936. № 7. С. 20).

Горьковская правка рукописей Н. Жигульского, Л. Богдановича и М. Брилева и суровые отзывы писателя об их произведениях были подробно проанализированы в статье Романа Тихомирова «Реликвии советского гуманизма» в журнале «На штурм трассы». Здесь же была факсимильно воспроизведена страница рукописи Брилева «Уксус» с правкой Горького. Публикуя эти отзывы Горького, каналоармейцы не скрывали критического отношения писателя, но некоторое смещение акцентов существенно снижало строгость его оценки. Р. Тихомиров сумел виртуозно интерпретировать отрицательные отзывы и заключить: «Здесь, в этой оценке, заключается не только перечень неудач неопытного еще прозаика. Нет. Опытнейший художник, внимательно и дружески вкладывает в строки своего письма все, что может помочь начинающему писателю превратить свою вещь в совершенную, правдивую, подлинно литературную». Общий вывод Тихомирова был таков: «Письма, отзывы, указания Алексея Максимовича Горького стали для молодой каналоармейской литературы знаменем, путем к совершенству, подлинными реликвиями советского гуманизма и культуры»[17].

В культурно-воспитательном отделе Дмитлага работали и те авторы, которые стали признанными писателями до ареста. Наиболее выдающимися из них можно считать Льва Нитобурга и Ладу Могилянскую.

Лев Нитобург
Лев Нитобург

Лев Владимирович Нитобург печатал статьи и рассказы с начала 1920-х годов. 19 сентября 1928 г. начинающий литератор написал Горькому письмо, в котором просил прочитать отрывок из его романа «Семья Замковых», который был опубликован в журнале «Новый мир» (1928. № 9. С. 104–153), а также о личной встрече. Они встретились через несколько недель, 12 октября 1928 г. Горький и позднее интересовался работой Нитобурга, рекомендовал его редакции своего журнала «Наши достижения», разбирал его произведения на страницах «Литературной учебы». Впрочем, позднее он раскритиковал его роман «Немецкая слобода» в рамках дискуссии о языке, развернувшейся на страницах советских газет.

В 1934 г. Нитобург был арестован по общеуголовному обвинению и отправлен в Сиблаг ОГПУ СССР, откуда 2 июня написал Горькому письмо с просьбой о помощи. Спустя месяц при содействии Горького он оказался в подмосковном Дмитлаге, где работал в культурно-воспитательном отделе. Нитобург руководил выездной редакцией лагерной газеты «Перековка» и много печатался сам как под собственным именем, так и под псевдонимом Андрей Расстанов. В серии «Библиотека “Перековки”» вышли его книги «Стахановцы бетона» (1936) и «Москва-порт» (1937). 23 ноября 1935 г. Нитобург был освобожден, но остался в КВО Дмитлага как вольнонаемный. По сути, ему было поручено формирование основного состава культурно-воспитательного отдела, и по его рекомендации в Дмитлаг были переведены и талантливый публицист Роман Тихомиров, и детский поэт Давид Виленский.

Лада Могилянская. Худ. Г.Кун.
Лада Могилянская. Худ. Г.Кун.

Лада (Лидия Михайловна) Могилянская с ранних лет проявляла способности к литературе. Начала печататься в 1919 г. в украинских литературных журналах «Новая генерация», «Зоря», «Червоний стяг». В 1920-х годах входила в литературное объединение «Плуг», стала членом Союза печатников. В январе 1929 г. она была арестована по делу «Демократического союза». Ее отец, литератор М.М. Могилянский, был знаком с Горьким много лет, и обратился к знаменитому писателю с просьбой о помощи, а тот переадресовал просьбу Г.Г. Ягоде. Ладу приговорили к 10 годам лишения свободе, она побывала на Соловках, затем работала на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Там ее и заметил Фирин и перевел в культурно-воспитательный отдел. Спустя четыре года Лада была освобождена и в 1933 г. приехала в Дмитлаг. Здесь литературный талант и опыт Лады Могилянской, приобретенные на Беломорканале, оказались весьма востребованными. Она редактировала лагерную газету на украинском языке «За нову людину», работала в журнале «На штурм трассы», тираж которого превышал 3000 экземпляров, публиковала свои стихи и очерки на украинском и русском языках во многих изданиях Дмитлага. Активно участвовала в женском стахановском движении Москва–Волгостроя и выпустила книгу очерков «Лагерницы-стахановки» (1936) в серии «Библиотека “Перековки”», а также сборник стихотворений «Два канала» (1935). Ее положение было настолько крепким, что она пригласила к себе родного брата Дмитрия, который на Украине публиковался под псевдонимом Дмитро Тась. У него не заладилась журналистская карьера в харьковских изданиях после перевода столицы в Киев, и он охотно откликнулся на предложение сестры. В течение 1935 г. он работал в редакциях Дмитровского ИТЛ и был, судя по всему, на хорошем счету.

Дмитрий Могилянский
Дмитрий Могилянский

В 1935 г. Фирин показал Горькому стихотворения Могилянской и ее брата. Знаменитый писатель, получив эти материалы, поручил С.Я. Маршаку поддержать молодых поэтов, не разобравшись, однако, в деталях: «Дорогой Самуил Яковлевич, посылаю стихи и рисунки двух женщин, работающих на канале Волга – Москва. Одна из них – Могилянская – бывшая эс-эрка, другая – тоже что-то в этом роде, но обе уже “перековались”, приемлют Советскую власть на все 100%, активно и очень успешно работают в центральной культ-бригаде <…> Издание стихов Могилянской и Тась подействовало бы на их товарищей весьма благотворно»[18]. С.Я. Маршак ответил Горькому, что внимательно прочел рукопись и готов встретиться с молодыми поэтами. Решено было отложить встречу до возвращения Горького из Тессели. Горький с готовностью сообщил Фирину о мнении Маршака и обещал посетить Дмитлаг летом, но этого было уже не суждено, 18 июня 1936 года писателя не стало.

Через месяц после его смерти, 21 июля, Ладу Могилянскую и Николая Жигульского приняли кандидатами в Союз советских писателей. В статье «Каналоармейским поэтам», помещенном в журнале «На штурм трассы» Могилянская писала, что воспринимает этот шаг «как победу всего каналоармейского литературного коллектива». Здесь она, разумеется, вспомнила и о Горьком, который сделал многое для этого беспрецедентного достижения: «Могут быть и будут неудачи и затруднения на этом пути. Я не боюсь их. У меня есть талисман, который меня поддержит в трудную минуту. Этот талисман – дорогие мне слова Алексея Максимовича Горького, который так тепло отозвался о моих стихах»[19].

Известно немало примеров того, как отзыв Горького, даже отрицательный, воодушевлял молодых авторов, давал им стимул учиться и совершенствовать свой стиль. Вряд ли Горький понимал всю сложность положения молодых авторов, когда нещадно критиковал их работу. Он искренне верил в «перековку» оступившихся, в возможность возвращения их в общество исправленными нравственно, получившими профессию, опыт и импульс к творчеству. Конечно, молодыми писателями Дмитлага руководило не только стремление к творческому самовыражению. В первую очередь, это была возможность избежать тяжелейших общих работ на канале, получить дополнительный паек, заработать облегчение режима или даже досрочное освобождение. Однако именно близость молодых литераторов Дмитлага к руководству сыграла в их судьбе роковую роль. В 1937 г. С.Г. Фирин был арестован, было сфабриковано масштабное дело о «контрреволюционной террористической организации в Дмитлаге». Участниками этого дела стали почти все сотрудники культурно-воспитательного отдела, приближенные начальника. Все они: Жигульский, Брилев, Богданович, Могилянская, – всего 219 человек – были расстреляны в 1937 году и полностью реабилитированы в 1956 г.


Статья в текстовой версии (PDF)


M. GORKY AND THE YOUNG WRITERS OF DMITLAG

A.G. Plotnikova, Institute of World Literature A.M. Gorky Russian Academy of Sciences
I.V. Kuvyrkov, Dolgoprudny Historical and Art Museum

The article reveals the history of M. Gorky’s interaction with young writers of the cultural and educational department of the Dmitrovsky corrective labor camp during the construction of the Moscow-Volga canal. Gorky considered helping the writers of Dmitlag a particularly important task. Trying to promote the intellectual and aesthetic growth of the «reforged» former criminals who showed literary abilities, he repeatedly reviewed and edited their works. The study allows not only to clarify the facts of the biography of the late period of Gorky’s life, but also to restore the personal fates of the employees of the KVO Dmitlag N. Zhigulsky, L. Bogdanovich, M. Brilev, L. Nitoburg, L. Mogilyanskaya. The article is based on the previously unknown correspondence between M. Gorky and S.G. Firin, head of the Dmitlag, which stores in the Archive of A.M. Gorky at the Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, as well as on documents presented on the Moscow-Volga portal.

Keywords: Dmitrovsky labor camp, N. Zhigulsky, L. Bogdanovich, M. Brilev, L. Nitoburg,
L. Mogilyanskaya, S.G. Firin, aspiring writers.


[1] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). КГ-од-2-45-6.
[2] http://moskva-volga.ru/zhigulskij-nikolaj-ivanovich-1906-1937.
[3] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). КГ-од-2-45-3.
[4] Фирин С.Г. О чем писал Горький каналоармейцам // Литературная газета. 1937. № 23. 1 мая.
[5] Николаев В. Имени Горького // На штурм трассы. 1936. № 7. С. 15–16. С. 16.
[6] Богданович Л. Время зовет. Дмитров: Издание КВО Дмитлага НКВД СССР, 1935. 44 с.
[7] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). КГ-од-2-45-16.
[8] Богданович Л. Время зовет. Дмитров: Издание КВО Дмитлага НКВД СССР, 1935. 44 с. С.2.
[9] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). ПГ-рл-47-41-1.
[10] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). КГ-од-2-45-17.
[11] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). КГ-од-2-45-18.
[12] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). КГ-од-2-45-17.
[13] Брилев М. Великому мастеру // На штурм трассы. 1936. № 7. С. 17.
[14] Архив А.М. Горького (Москва. ИМЛИ РАН). ПГ-рл-47-41-4.
[15] Брилев М. Великому мастеру // На штурм трассы. 1936. № 7. С. 17.
[16] Брилев М. Великому мастеру // На штурм трассы. 1936. № 7. С. 17.
[17] Тихомиров Р. Реликвии советского гуманизма // На штурм трассы. 1936. № 8. С. 21.
[18] Архив А.М. Горького (Москва, ИМЛИ РАН). ПГ-рл-25-22-1.
[19] Могилянская Л. Каналоармейским поэтам // На штурм трассы. 1936. № 8. С. 22.

 

2 голоса